Травматология духовной жизни
Шрифт:
Спасительные сомнения в принятии старшего
Не понимая этого, часто мы слишком быстро принимаем старшего. Но старший не выбирается самим человеком, а навязывается ему последователями этого старшего. Происходит слишком быстрое навязывание. «Только он, других вариантов нет. Ты не должен в нем сомневаться. Как? Ты в нём сомневаешься? — Ты предатель. Ты не должен сомневаться. Мы решили, и ты не должен сомневаться». С одной стороны, это неплохо, но существует следующий риск: если я не приму старшинство моего наставника естественно, если это не будет внутренним стремлением моего сердца, если я не обдумаю этот шаг, не взвешу всё, как следует — то сомнения перенесутся на более позднюю стадию и превратятся в антисоциальные оскорбления с анафемой и легким поджариванием оскорбителя
Человека сожгли — проблему не решили, сомнения-то остались. Они в уме, они есть. Пока мы не научимся работать с сомнениями — мы будем заставлять людей страдать. Будет сохраняться насилие внутри нашей духовной организации: либо ты с нами, либо ты против нас. Либо ты мыслишь, как я, либо ты не с нами. Это уже секта. Мы не должны быть сектой. У нас должно быть широкое мышление: мы должны принимать человека с другим мышлением. Или нет? В этом зале могут быть те, кто мыслит не как я? Или нет? Мы все индивидуальности, мы по-разному мыслим, мы имеем это право — это нормально!
Например, Арджуна согласился сражаться. Но ачарьи пишут, что если бы на его месте был другой преданный — он мог бы отказаться. Арджуне дали полную свободу выбора, и он выбрал битву, а другой мог отказаться, и Кришна бы не обиделся. Это важный урок «Бхагавад-гиты». У каждого есть выбор, как поступить. Поэтому не торопите никого, дайте подумать. В этом случае не просто поспешишь — людей насмешишь, в случае с духовным развитием спешка может привести к изгнанию из духовной организации с меткой: «Он сомневался».
Да, нам необходимы духовные шаги, и в духовном наставнике мы нуждаемся как в воздухе. Но он не может быть сержантом или прапорщиком, которому просто приказали руководить: «Вот твой взвод». И молодых тоже распределили: «Вот твой начальник — сержант такой-то. Равняйсь, смирно! К великому будущему, в духовный мир шагом марш. По ходу разберётесь». Мы же не в казарме. Отношения должны развиваться естественно и своевременно. Да, конечно, есть правила, есть система, но нужно учитывать, что есть внутреннее принятие. Есть сомнения, и есть естественное время для их преодоления. Длительность этого периода у всех индивидуальная. Одному, может быть, 5 минут хватает, чтобы отбросить сомнения, а другому, надо 5 лет, чтобы они действительно вышли из сердца.
У начинающих существует много комплексов, которые не позволяют им так просто что-то принять. Это могут быть комплексы образования, национальности, гендера — сколько угодно. Непросто, например, принять старшего и во всем с ним советоваться — нет привычки. Может быть комплекс возраста: почему я должен просто подходить к кому-то явно младше меня и спрашивать о духовных вещах? Мне мой ум может не позволять это делать, и в этом нет ничего позорного. Я хочу советоваться с тем, с кем я хочу, а не с тем, на ком написано: «Он — твой советник». Мое сердце просит совета, и я сам выбираю, к кому за ним обратиться. Сейчас хочу с этим, а потом — с другим. Почему нет? Это не навязанные вещи, в этих вопросах нельзя заставлять. Система должна быть, но она должна учитывать внутреннее состояние. Если мы его не учитываем, то становимся слишком фанатичными, и из-за нас происходит много падений.
В нашем мире не так просто стать кому-то другом, а тем более старшим, духовным наставником. И не так просто быть младшим для кого-то. Человек принимает другого своим наставником, если тот позволяет ему почувствовать духовность, а не просто понять ее с философской точки зрения. Мы все философы — каждый может три часа рассказывать что-нибудь
И то, что через кого-то Господь мне открыл духовный мир — это называется милость. Пролилась милость — и я почувствовал аромат духовного мира именно через эту личность, а не через другую, каким бы замечательным мудрецом этот другой ни был. Милость естественна, ее невозможно назначить. Если мы кого-то подталкиваем: «Теперь ты должен почувствовать Бога в общении с этим человеком, теперь это — твоё окошко! Вариантов нет», — у человека начинаются сомнения: «Почему я должен чувствовать Бога через эту личность?» Этот процесс так же непостижим, как создание семьи: «Тот вроде был красивее, богаче, моложе, а вот выбрала этого, не понятно кого». И родители в шоке: «Ты что, не могла кого-то получше найти?» Но она почувствовала, что дуло оттуда: «Люблю — не могу. Что делать?» Проливается такая милость, и ничего не сделаешь. Невозможно назначить любовь. Невозможно назначить милость Господа. Она сама естественно происходит. А мы давим: «Ты должен, иначе мы тебя накажем. Если ты не будешь получать милость Господа из этого источника — ты будешь наказан».
Однако если отношения не естественные, то начинаются проблемы с открытием сердца. Наставничество невозможно, если мы не обсуждаем проблемы. Но как их обсуждать, если человек не готов иногда даже родному отцу открыть свои проблемы? Там такой ворох ужасов. Если сейчас нам по лбу пустить бегущую строку с нашими мыслями — мы все сойдем с ума от стыда. Господь очень здорово придумал, что мысли не читаются. Тут слов хватает, с ними-то деться некуда. Раз мы иногда родному отцу не можем открыть, что творится у нас на душе, то, как это рассказать незнакомому человеку, которого назначили старшим? Открытие сердца — это сокровеннейшая часть взаимоотношений между старшим и младшим. И в этом действе есть ряд очень серьёзных законов, важнейших законов, которые нельзя так просто нарушать. Почти никто их не знает.
Этикет прикосновения к чужому сердцу
Мы пытаемся прикасаться к чужим сердцам. У нас входит в традицию — лезть в чужое сердце. Но для этого каждому необходимо знать этикет. Сколько должен знать хирург, чтобы прикоснуться к чужому открытому телу? Сколько он должен знать, чтобы его допустили к операции на сердце? Это всё очень серьёзно.
А у нас все просто:
— А ну-ка расскажи обо всех своих проблемах, ну-ка выверни свое сердце наизнанку!
— Но если я о них действительно расскажу, у тебя волосы встанут дыбом, и ты больше не захочешь со мной общаться никогда. Ты будешь бояться на меня смотреть, если я тебе сейчас всё расскажу.
Поэтому мы не всё рассказываем и не хотим рассказывать. Нет технологии открытия сердца. Однако пока мы не открываем сердце — как мы будем бороться с тем, что там происходит? Значит, эта операция необходима.
Открытие сердца — это не просто психологическое консультирование, это лила с одеждами гопи, которые далеко не сразу вышли на берег, да и то сделали это, потому что приняли Кришну своим мужем. Нельзя просто так требовать открывать сердце друг другу — человек не хочет раздеваться при людях. Это стыдно, нехорошо. Даже на приеме у врача человеку позволяют раздеться за ширмой... Открыть сердце — это сложная вещь. Там не одни розы — там и всё остальное тоже растет. Мы должны оставаться в обществе, сохраняя втайне то, что происходит у нас внутри — нам нужна эта свобода. Я только потому в обществе и остаюсь, что никто не знает, что там у меня внутри, я никому не говорю. А тут бери и всё выкладывай. Это значит самому лишиться общества. «Хорошо, я сейчас всё расскажу. Вот об этом я думаю, что он такой. Об этом думаю, что он такой. А о Вас я вообще думаю…» — и на полчаса откровений. А что дальше? Что с этим делать? Просто журить: «Да как же так? Да как ты мог?» — вот и всё решение. А в ответ: «Что-то я действительно это зря». В любой практике, где нужно открыть сердце, возникают такие проблемы.