Травница для белого лиса
Шрифт:
Я же посматривала на свою заготовку елового варенья. Гадала: перемешать или не трогать все две недели? И перечитывала полученную на Свечной улице брошюру.
Сегодня доставят воск со свечным жиром. Сегодня примусь за создание первых эфирных свечей.
Я заранее выудила необходимые масла, решая, в каких пропорциях их смешать.
Мастер Крауз закрепил новое стекло в кухонном окне и пошёл проверять своих помощников. Вместе с одним полез на крышу, а второго отправил рубить дрова для хозяйки. Я аж плечи расправила и вздёрнула подбородок от удовольствия.
Так, наполненные работой, пролетели две недели, за которые мне подлатали крышу, заготовили дров и заделали особо видные щели. От денег мастер Крауз отказался, зато с удовольствием взял себе и своим помощникам мои первые свечи. Они получились не особо красивыми, зато ароматными. Я предупредила, что зажигать такие можно лишь в хорошо проветриваемом помещении. Напомнила, что правильно свечи не задувать, а накрывать колпачком, тогда комната не заполнится едким запахом дыма. Мастер Крауз, в свою очередь, вновь посоветовал обратиться в ту же мастерскую, где я покупала формы, чтобы через них продать первые заготовки. И, увы, сказал, что дом в куда более плачевном состоянии, чем казался на первый взгляд.
– По-хорошему его бы отреставрировать, – поглаживая бороду, посоветовал конструктор. – Дело это, скажу честно, без магии долгое. Месяца на четыре затянется. Так что начинать надо весной, чтоб до холодов управиться. Я бы посоветовал тебе, Ая, и очаг заменить.
– На что же?
– На кирпичную печь, – подняв указательный палец вверх, важно произнёс мастер Крауз. – Такая и дрова экономит, и тепло по дому быстрее разгоняет, и дым с неё сразу наружу выходит. Но это не дёшево. И реставрация дорогая выйдет, да дольше.
– А с магией?
– Ещё дороже, – хмыкнул конструктор.
Я угрюмо опустила плечи, понимая, что в этом году мне столь грандиозные работы не светят. Лишь бы на самое необходимое денег хватило.
Пока мы с мастером по-дружески общались, один из его молодчиков слишком резко раскрыл входную дверь. Она хлопнула о стену, стряхнув пыль со стен и покачнув оберег от духов. Керамический кругляш поболтался вправо-влево, да и слетел вместе с ниткой на порог, о который разбился. Помощник, открывший с такой силой дверь, виновато вжал голову в плечи и словно бы попытался спрятаться за дровами, которые внёс. Однако я не стала ругаться и мастера Крауза остановила, положив ладонь на его могучий локоть, а когда все разъехались, я перемешала готовое варенье и процедила от размякших лапок. Тогда же, когда я перевернула тару с вареньем над второй и пустой, закрепив между ними тонкую ткань, в дверь постучали.
– Кто там? – обтирая руки о передник, поинтересовалась я.
– Всего лишь один любитель елового варенья.
От услышанного голоса я чуть не подскочила. Да я была готова зайцем прыгать от радости. Пришёл! Юки пришёл ко мне.
За вареньем.
Плечи мои опустились, а шаги сделались тяжёлыми. Я схватила показавшуюся тяжёлой банку и понесла ко входу. Открыла дверь, за которой высился улыбнувшийся Юки, и протянула ему варенье.
– Приятного
Я успела заметить, как вытянулось его лицо. Услышала своё имя, произнесённое удивлённо и непонимающе.
Дверь закрыта. Я развернулась, неспешно отходя от входа.
В дверь постучали.
– Ая, если я что-то сделал, то что? – растерянно.
– Ничего, – буркнула, не оборачиваясь, ведь именно в этом всё дело.
За две недели тот, кто назвался лесничем, не появился ни разу.
Помучавшись несколько секунд в нерешительности: открывать или прогонять, я выбрала первое. Едва дверь отворилась, лицо Юки озарилось улыбкой. Он держал маленькую баночку, плотно закрытую тряпицей и перевязанную бечёвкой. Постояв немного на пороге, юноша спросил разрешения войти.
– А сам как думаешь? – спросила я и направилась к очагу.
Я проверила воду в чайнике и повесила его на огонь. Лепестки пламени трещали и покачивались, недовольные гуляющим по помещению ветром.
– И дверь за собой закрой, не лето же, – недовольно сказала я и обернулась.
Юки всё ещё топтался у порога. Он насупился, но наблюдал за мной с интересом.
– Можно мне войти? – повторил громче, словно я с первого раза не расслышала.
– Да входи уже! – не зная смеяться или злиться, гаркнула я.
Выдохнув, юноша переступил порог и закрыл за собой входную дверь. Ну что за странный человек? За стол он садиться тоже не торопился, неторопливо обводя слегка изменившуюся комнату взглядом.
Я подвязала на сиденья плоские подушечки и выстирала шторку, которая висела над обновлённым оконцем. В стенах, между брёвен, торчали желтоватые волокна, которые помощники Крауза набили ради утепления и в качестве профилактики сквозняков.
– Ну как? – моя злость постепенно сходила на нет, пока я наблюдала за внимательным, спокойным и чуток восторженным Юки.
– В доме воцарилась жизнь, – сказал он мягко. – Я рад.
Юки взглянул на меня, и моё сердце забилось чаще. Столько нежности и тепла я не встречала ни в одном взгляде. Даже наполненные любовью глаза бабушки или мастера Крауза смотрели на меня иначе, будто на вечное дитя. Матушка, редко награждавшая меня теплом, смотрела с меньшим довольством.
Пока Юки с восхищением наблюдал за мной, предложила ему сладкого чаю, стараясь скрыть свою неловкость под маской спокойствия. Надеюсь, горящие уши не слишком меня выдавали.
Он согласился. Я вернулась к чайнику, с каждым движением всё с большим трудом сохраняя спокойствие. Мурашки так и бегали по коже.
Когда я принесла чай в стареньких фарфоровых чашках, то заговорила о ерунде – о погоде, о лесе, о нас.
Я замолкла. Юки провёл кончиком пальца по своей чашке, словно не заметив неловкой заминки.
– И я счастлив познакомиться с тобой, Ая.
Внезапно в воздухе словно промелькнула тонкая нить волшебства, пронёсшись между нами. Я встретила взгляд Юки. Мы улыбнулись друг другу.