Треба
Шрифт:
Снова раздались шаги, и в свете факелов появилась стройная фигура в черном. Она подошла к решетке и села в кресло. Кай, Арма, Эша подошли к решетке с другой стороны. В кресле сидела женщина, лицо которой было скрыто вуалью. На руках у нее лежал грудной ребенок. Одеяло, которое прикрывало его, тоже было черным.
— Перуна? — спросил Кай, когда молчание продлилось более минуты.
— Есть ли какие-нибудь жалобы на содержание? — раздался холодный и властный голос, и Арма поняла, что все это время незнакомка разглядывала их через вуаль.
— Да как сказать? — замялся Эша, покосился на Кая
— Еще есть ли какие жалобы? — спросила незнакомка.
— Есть вопрос, — подал голос Кай. — Когда будет разбирательство и в чем оно будет состоять?
Незнакомка ответила не сразу. Она молчала минут пять, пока наконец не вздрогнула и не произнесла как будто с усилием:
— Разбирательства не будет.
— То есть, — сдвинул брови Кай, — мы свободны?
— Разбирательства не будет, — повторила незнакомка. — Оно уже состоялось. Как правитель священного города Анды я имею право на разбирательство в отсутствие виновника. Согласно произошедшему разбирательству, стоящий передо мной Кир Харти не предъявил возражений относительно обвинения его в причинении ущерба воину Аршу. В соответствии с правилами неотвергнутого обвинения сегодня утром Кир Харти должен будет вступить в схватку с обвиняющим его воином Аршем тем оружием и на тех правилах, которые являются для него естественными и возможными.
— А потом? — спросила Арма.
— После того как обвиняемый Кир Харти будет убит воином Аршем, в схватку должен будет вступить его спутник Эша, а после гибели Эша — спутница Кира Харти — Арма. После ее гибели схватка будет объявлена состоявшейся. Такова воля обиженного.
— А что, — стянул с головы колпак и вытер вспотевший лоб Эша, — другие расклады даже не рассматриваются?
— А если Кир Харти одолеет Арша? — спросил Кай.
Пауза была долгой. Наконец незнакомка вздрогнула и произнесла:
— Пусть одолеет.
После этого, бережно удерживая ребенка, она поднялась и сделала несколько шагов прочь от решетки, но вдруг замерла, обернулась и произнесла еле слышно, так, словно говорила в бреду:
— Морок слаб. Слаб морок. Сиун слаб. Потрачена сила в Салпе. Эшар тратила силу сиуна. Слаб сиун. Сдерживает снаружи. Снаружи сдерживает. Едва сдерживает. Здесь почти не властен. Но Арш силен. Убить Арша. Если не убить Арша, он убьет. Убить Арша. Пока морок. Не будет морока, Арша не убить. Арш больше, чем Арш.
Сказала и медленно пошла к выходу.
— Зачем? — крикнул ей вслед Кай. — Зачем это все было нужно? Вы же не глупцы! Вы же боги!
Она постояла еще минуту, обернулась, вымолвила все тем же странным голосом:
— Кроме всего прочего — просто игра, — и ушла.
А через минуту вернулись стражники, забрали факелы и кресло и ушли.
— Просто игра, — устало повторил Кай, вернувшись к помосту. — Просто игра.
— Нет, — не согласился Эша. — Игра разная бывает. Вот я по молодости на хиланской ярмарке бросал кости и бросал, признаюсь вам, не всегда честно. Так вот, будь чуть помедленнее, не было бы меня сейчас с вами.
— Она была сиуном? — спросила Арма.
— Нет, — твердо сказал Кай. — Но
— Осталось убить Арша и выяснить, как развеять морок, — приуныл Эша.
— Не только, — не согласился Кай. — Я бы не плотно, но все же позавтракал.
Стражники вернулись менее чем через час. Подняли решетку и дали знать, что пора идти. И вчерашний путь повторился. Небо над головой было красноватым и безмятежным, без единого облачка. Над улицами шумели голоса, позвякивали какие-то струнные инструменты, гудели дудки. Площадь была плотно заполнена народом. Даже на склонах холма за ночь были устроены леса, которые заполнили зеваки. Стражники вели троицу через проход в шумной толпе. На головы им сыпались лепестки цветов и зерно. Тут же стучали трещотками менялы.
— Похоже, что вход на площадь платный, — заметила Арма.
— А мне кажется, что на нас делают ставки! — оживился Эша. — Если бы я не был уверен, что местное золото и серебро так себе по ценности, то мог бы неплохо подзаработать!
— И на кого бы ты поставил? — спросил Кай.
— Так-то на тебя, но в этот раз я бы хотел сначала взглянуть на Арша, — признался Эша. — Тогда, когда тебя подпалили, я не очень хорошо его рассмотрел.
— Смотри теперь, — проговорила Арма.
Коридор раздался, и они оказались на открытом пространстве, огороженном выложенными кругом в несколько рядов соломенными снопами. На его дальнем краю, в сотне шагов стоял Арш. Увидев соперников, он бросил на камень меч. Звяканье заставило толпу охнуть. После этого Арш начал медленно распускать завязки рубахи. Под ней блеснула кольчуга. Сняв рубаху с одной руки, с культи, на которой был закреплен небольшой круглый щит, Арш ее сорвал, распоров рукав.
— Представление начинается, — процедила сквозь зубы Арма.
— Смотри-ка, — бросился к выложенному на войлочном ковре оружию Эша, — а ведь нас тут особо не ограничивают!
— Ограничивают, — проговорил Кай. — Посмотри, луки вернули, а стрелы нет. И ни одного ножа нет, кроме твоего кинжала.
— Мне мой кинжал дороже любого ножа, — нахмурился Эша, торопливо прилаживая оружие на привычное место. — Но меч Вериджи я возьму. Кому копье?
Кай осмотрел свой меч, набросил петлю шнура на рукоять и на запястье, мотнул головой в ответ на предложенное копье. Арма протерла тряпицей клинок желтого меча, поправила закинутый за спину пустой тул Илалиджи, подтянула бечеву, притачанную к его дну, прихватила узлом на поясе. Надела на плечо лук пустотницы.
— Может, возьмешь копье? — поднял брови Эша. — Стрел-то нет, а Илалиджа и копье из этой диковины выпускала?
— Нет, — отказалась Арма. — Я не столь сильна, как она.
— Не бойся, девонька, — вдруг стал серьезным Эша. — Если бы ты знала, какая я старая мерзость, ты бы не боялась. Даже если Кай не одолеет этого здоровяка и я попаду под его меч, все одно ему не жить. Да стоит ему только ткнуть меня мечом, из меня столько дряни выпрет, что он неминуемо задохнется. Почему ты не смеешься? Смешно ведь!