Треба
Шрифт:
Она сделала два шага вперед и выполнила то, чего от нее ждал Сарлата, — «соблазнилась» близкой целью и, сделав третий шаг, выполнила рубящий удар сверху вниз прямо на его голову, которой конечно же на месте удара не оказалось. Сарлата уже разворачивался на левой ноге, перенося вес тела и закручивая гиенский вихрь, когда мечник уходит влево, а его меч прилетает с противоположной стороны и разит растерянного противника в гортань, в грудь, в живот или в бедра. Если бы разбойник знал, сколько сотен дней безжалостных упражнений пришлось ей пережить в разных кланах, и среди них целый год под руководством одного из лучших мастеров клана Смерти, он был бы более осторожен, хотя и это его бы не спасло. Меч Сарлаты еще только
— Восхищена! — захлопала в ладоши стоявшая рядом с Тешей над трупами четырех лучников Илалиджа. — Это было великолепно. Даже твое колдовство не восхитило меня в такой степени! Ты достойна зеленоглазого!
— И двое моих! — появился из пыли первого этажа чихающий Шалигай.
— Кай! — бросилась к каменной осыпи Арма.
— Я не понял, — часть каменной кучи зашевелилась, в сторону откатилась довольно увесистая глыба из скрепленных раствором камней, и за ней появилась растрепанная, вымазанная кровью и присыпанная пылью голова Эша, — меня-то кто-то думает спасать или нет?
Глава 26
СМЕРТЬ
Он был жив. Невероятно, но Кай был жив, хотя и находился в глубоком обмороке. Когда Арма докопалась до его головы и, приложив пальцы к шее, зарыдала с криком — «жив», Илалиджа удивленно подняла брови и, помогая отбрасывать в стороны камни, предположила, что благодарить следует пустотную живучесть, привитую Каю вместе с куском кожи великого демона Пангариджи. Но когда тело зеленоглазого было освобождено от упавших на него камней, она только покачала головой. Мало того, что Кай успел спасти Арму в доли секунды, перед тем как принять на себя тяжелый удар стены толщиной в локоть, он еще успел и прикрыть одной ладонью шею, другой затылок, прижал подбородок к груди, подтянул ноги к животу и встретил камень согнутой, укрытой панцирем мышц спиной.
Кишту не повезло. У него была сломана шея и пробита голова. Шалигай и Теша выволокли тело хиланца из-под осыпи и тут же понесли его к стене обрыва, чтобы заложить камнем. Тела разбойников решили оставить как есть, только забрать у них оружие, ремни и доспехи. Эша, который сидел у угла дома и, причитая, смывал с многочисленных ран пыль, беспрерывно мотал головой:
— Я близко от стены стоял. Если бы она целиком падала, раздавило бы меня, как таракана. А она еще в полете начала рассыпаться. Да и к двери метнулся. Ну, ссадины, ухо надорвано, лысина рассечена, плечо левое вывихнул. Колени гудят, но ведь всё! А Кишт-то! Молодой парень. Наверное, мамка в Хилане ждет. А то и невеста.
— Не было у него невесты, — сухо заметила Теша. — Он со мной впервые вкусил этого дела. И остальные… Хас и Хатуас тоже со мной.
— Ну вот, — крякнул Эша. — Если правда, что после смерти где-то там и кто-то там спрашивает за все добрые дела, что мы успели совершить при жизни, то у тебя уже будет чем озаглавить пергамент оправданий.
— Хватит болтать, — остановила Илалиджа прикусившую губу Тешу. — Отправляйтесь с Шалигаем вниз по дороге. В четверти лиги должны быть стреножены или привязаны лошади. Да будьте осторожнее. Там может оказаться охрана. В крайнем случае, удлините пергамент оправданий. Эша, а ты переставай скулить над своими царапинами и помогай нам. Мне кажется, у тебя есть кое-какие снадобья. Нужно, чтобы зеленоглазый пришел в себя.
— Тогда он испытает боль, — предупредил Эша.
— Он ее всегда испытывает, — успокоила старика Илалиджа. — Мокрому наплевать, какова глубина брода.
— Если бы дело было только в глубине, — пробурчал Эша и поплелся
Арма растянула одеяло, с помощью Илалиджи перенесла на него Кая и стала уже не в первый раз осторожно раздевать воина, одновременно ощупывая его кости и сухожилия.
— Все не так плохо, — заметила пустотница. — Имеем два сломанных ребра, четыре пальца. Все переломы закрытые, потроха не повреждены. Главное — позвоночник и срамные кости, — она хлопнула себя по ягодице, — в порядке. С ними бы пришлось повозиться. А так обойдемся тугими повязками. Но, после того как он придет в себя, головокружение ему обеспечено. И, конечно, все прочие радости. А ведь красавец, — подмигнула Илалиджа, кивнув на распростертое на одеяле обнаженное тело зеленоглазого, — давно его знаешь?
— Пятнадцать лет, — отрезала Арма. — Надо его смазать твоей мазью, давай ее сюда.
— А не боишься? — прищурилась Илалиджа. — Вдруг попадет в ранку, царапинку, станешь как я? Может быть, я сама, — она показала ладони с длинными тонкими пальцами, — его намажу?
— Дай мазь, — повторила Арма.
— На, — рассмеялась Илалиджа и бросила Арме глянцевый мешочек. — Не слишком-то и хотелось обхаживать твоего суженого. Ты уж береги его, синеглазая, а то пока что он тебя сберегает.
Кай пришел в себя только через час. Эша к тому времени устроил костерок, вскипятил воду, бросил в нее пук душистой травы, смешал масло из нескольких склянок с четвертью кубка вонючего отвара, взболтал все это и мазанул зеленоглазого под носом. Тот очнулся мгновенно, с трудом сдержал рвоту, с гримасой вытер лицо рукавом и только после этого открыл глаза. Нашел взглядом Арму, с облегчением выдохнул, осторожно ощупал перетянутое тканью туловище, осмотрел пальцы.
— Это все?
— Кишт, — бросила Илалиджа.
— Бедняга, — с гримасой покачал головой Кай. — Виноват я. Сарлата оказался хитрее.
— Твоя девчонка снесла ему голову так, словно она была насажена на соломенное чучело, — заметила Илалиджа.
— Ты, наверное, намеренно принижаешь умение разбойника, чтобы не хвалить Арму? — нащупал каменный нож на груди Кай.
— Я восхитилась ее умением, — серьезно сказала Илалиджа. — Как дальше будешь поступать? С одной стороны, беречь надо девчонку. Я так поняла, что без нее и тебя завершение колдовства в Храме Двенадцати невозможно? А с другой стороны, жаль, если такой воин, как она, будет отсиживаться за нашими спинами.
— Она не будет отсиживаться и не отсиживалась пока, — медленно попытался встать Кай, одобрительно кивнул, глядя на приведенных Тешей и Шалигаем лошадей, и тут же начал распускать пояс на портах. — Кто копался в моем исподнем?
— Все она, — показала на Арму Илалиджа. — Накрывала тебя, как орлица крыльями гнездо накрывает. Раздевала, омывала, смазывала, перевязывала, опять одевала. Если что уложила не так, как следует, дай уж ей несколько уроков. Научи хитрому ремеслу.
— Шестеро нас осталось, — уже привычно сосчитал вечером Эша, сидя у костерка, разведенного под скалой, где Теша и Шалигай обнаружили лошадей. — Мало. Но и сиунов осталось всего три. Правда, с ними еще Арш и последние четыре воина. Да и девчонку мы пока не освободили. Но все могло быть и хуже.
— Не обсчитайся, — процедила сквозь зубы Теша. — Думаешь, нельзя против нас навернуть такой пакости, что ты и счесть не можешь?
— А я и не считаю неизвестную пакость, — удивился Эша. — Я счет известной веду. Ты, девонька, запомни это дело. Не то удивительно, когда с незнакомцем знакомишься, а то плохо, когда знакомец тебя удивляет.
— Все живые знакомцы мои — здесь, — объявила Теша. — И других не предвидится. Деревни моей нет. Парней моих нет. Ни одного.
— А чем тебе Шалигай не парень? — удивилась Илалиджа. — Руки нет? Зачем тебе его рука?