Требуется чудо (сборник)
Шрифт:
Мужик разлепил губы и вроде что-то вякнул.
— Чего-чего? — Ничего, пардон, за дурную рифму, не поняла Зойка и бесстрашно наклонилась над мужиком. — Повтори…
Скорее догадалась, чем услышала:
— Идите… Я полежу…
— Во блин! — изумилась хабалка из овощного. — Полежит он… А помрешь?.. Я, выходит, виноватая буду.
— Я полежу… — через силу повторил мужик и — вот странность-то! — чуть растянул губы вроде в улыбке.
Вроде, значит, улыбнулся он, и Зойка увидела: мужик нестарый, лет, может, сорока, рано такому под тополями концы отбрасывать.
Сидеть на корточках было неудобно, да и напомним: ноги у Зойки гудели по-прежнему. Она подтянула юбку и бухнулась на колени.
— Видишь, я перед тобой на коленях стою. А ты лежишь. Погано… Почему «скорой» не хочешь? Боишься — упекут? Ну, давай я твоим домашним звякну. Давай телефон. — Все еще хабалка, все еще Художественный театр.
— Нет, — выдохнул мужик.
— Телефона?
— Дома…
— Бомж, что ли? — удивилась Зойка.
Нет, на бомжа мужик не гляделся. Ну ковбоечка, ну джинсы, ну сандалии все хоть и отечественной постройки, однако аккуратное. Провела ладонью по щеке: явно брился с утра, явно. Где, как не дома?
— Приезжий? — новый вопрос задала, потому что на бомжа мужик не среагировал.
— Вроде…
Вот ведь идиотская ситуевина! Поздний вечер, глухая улица, мужик помирает, а Зойка стоит перед ним на красивых — подчеркнем лишний раз коленях и пытает биографию по пунктам стандартной отельной анкеты. Бред!
— Ладно, — вновь мгновенно решила она, — я в этом доме живу. Встать сможешь?
— Я полежу, — занудно повторил мужик.
Зойка уже и злиться начала:
— Заладил: полежу, полежу… Подымайся!
Ухватила его за подмышки (или подмышки? или вообще под мышки? Один разве что Даль знает…), потащила. Мужик не противился, но особо и не помогал. Тяжел был, как боров. Тащить его было скучно, поэтому не станем описывать процесс, а сразу перейдем к результату оного. Впихнула мужика в квартиру, подтолкнула к дивану, он плюхнулся на него (мужик — на диван) и отключился. Зойка уж на что вымоталась, а испугалась: ой, не помер ли, ой, не зря ли тащила? Нет, не помер, не зря: дышал, сопел, хрипел — и то хорошо. Сняла с него сандалии, чтобы обивку диванную ценную не загваздал, прикрыла пледом — пусть спит. Если спит…
И только тогда села в кресло напротив, вытянула — наконец-то по-прежнему красивые ноги, закрыла глаза (или куртуазнее к ситуации: смежила вежды?..) и немедля ужаснулась содеянному: на кой черт она его к себе притаранила? Мало ей своих забот, мало? Сама сегодня еле-еле дышит, бюллетень на раз дадут, а тут еще и полутруп на больную голову. Не-ет, «скорую», и притом — немедленно!
— Не надо «скорую», — внятно, хотя и не открывая глаз, произнес мужик.
Кто возразит против реальности телепатии, поднимите руки. Кто хоть раз в жизни не испытал ее странное, воздействие на издерганный неверием организм сапиенса советикуса? Нет таких, не ищите. А те, кто с пеной у рта отрицает непреложные факты — они-де антинаучны и антинародны! обыкновенные ретрограды, рутинеры и мракобесы. Природа антинаучнойбыть не может — вот вам афоризм к случаю…
Непреложный факт бревном лежал на югославском диване и на первый взгляд никак не реагировал на окружающую действительность. Просил-просил, чтоб ему полежать дали, и выпросил — дали. Но Зойка, женщина начитанная, охотно верящая в телепатию, телекинез, не говоря уж об экстрасенсах, живо встрепенулась и, не обращая внимания на трупное состояние гостя, потребовала ответа.
— Але, — оригинально начала она, — вы не спите?
Подметим: на «вы» перешла, зауважала…
Но мужик на пустой вопрос не откликнулся.
— Откуда вы узнали, что я про «скорую» подумала? — Плевать было Зойке на явное нежелание гостя вести салонную беседу, жажда знаний оказалась сильнее Зойкиного милосердия. — Ну вы же не спите, я ж вижу же! Откуда вы узнали, откуда? Может, я вслух сказала?
Кто бы устоял перед таким напором? Праздно спрашивать. Мужик тяжко вздохнул и, по-прежнему не открывая глаз, кратко ответил:
— Нет.
— Что — нет? — завела было, но тут же сообразила, что мужик ответил лишь на последний вопрос — про «сказала вслух». Такая тонкая избирательность Зойку не устроила, и она бульдозером поперла далее: — Вы телепат?
Мужику пришлось сознаться.
— Да, — произнес он.
Сознаться-то он сознался, а ни позы не сменил, ни глаз не открыл, всем видом являя, сколь претит ему допрос, навязанный хозяйкой дома и положения. Да и коли хозяйка, так что, можно издеваться над немощным странником?..
Но Зойке его переживания — по фигу. Зойке, как в известных стихах, во всем хотелось дойти до самой сути. И потом: он же полежать просился, так никто его с дивана и не гонит, а о нежелании разговаривать он заранее не заявлял.
— А вот что я сейчас подумала? — Допрос плавно перетекал в стадию легкого эксперимента.
Мужик открыл один глаз — ближний к Зойке, колко глянул на нее и опять же лапидарно ответил:
— Свен.
Вот тут Зойка испытала нечто вроде легкого шока, нечто вроде мистического ужаса испытала любознательная Зойка, поскольку ответ попал в точку, эксперимент можно было закруглять. А подумала-то Зойка буквально вот что: интересно, как его зовут? И узнала — как. Но знание требовало уточнений, и Зойка не смогла молчать:
— Вы швед?
— Нет, — в рифму сказал Свен.
Раз он так назвался, будем так его и называть.
— А кто тогда?
— Все равно не поверите, — ответил Свен и невежливо отвернулся к стене.
Может, невежливо, а может, и обиженно. Зойке стало стыдно: привела в дом больного, говоря красиво, полила цветы своей благотворительности, а дальше, получается, пусть они сами растут? Получается так. А такполучаться не должно. По неписаным законам гостеприимства. И хотя ей жутко хотелось выпытать, во что это она не поверит, смирила научный пыл, сказала коротко: