Тренер
Шрифт:
— Что ж, — я хлопнул ладонями по коленям и встал, — думаю, я быстренько приму душ, пока мы ждем ужина. Освежусь после игры.
Сиенна и Джоуи склонили головы друг к другу, перешептываясь и хихикая, когда я выходил из комнаты.
К тому времени, как я вышел из душа, одетый в спортивные штаны, водитель доставки отправил сообщение, что он уже в пути. И по-прежнему ничего от Милли.
Я зарычал, крепко сжимая телефон, жалея, что не могу выдавить ответ, как сок из апельсина. Но и за ужином была тишина.
Пока Сиенна засыпала
Она уже должна была знать, что у Джоуи тренировки по волейболу по вторникам и четвергам. Она уже должна была знать, что двумя любимыми подругами Джоуи были Мэдди с буквой «y» на конце и Мэдди с буквами «ie» на конец (прим. ред.: Maddy и Maddie разные имена, но читаются одинокого). Сиенна уже должна была знать, что Джоуи любила свою учительницу и две недели назад решила, что зеленый цвет лучше розового — за это изменение следует поблагодарить Мэдди с буквой «у» на конце. Слава богу, что мы еще не покрасили ее комнату.
Но Сиенна ничего этого не знала, потому что ее телефонные звонки становились все более и более редкими. Ее отсутствие было так же заметно, как изменение погоды.
По-видимому, до сих пор.
Я не сомневался, что ее поездка продлится две или три недели. Может быть, она удивит меня. Может быть, на этот раз наша дочь возьмет верх над жаждой славы Сиенны.
Как только ужин закончился, я помыл посуду, пока Джоуи принимала душ. Затем она утащила Сиенну в свою комнату далеко за девять, когда я зашел пожелать ей спокойной ночи.
Джоуи не умоляла Сиенну остаться с нами, возможно, потому, что знала, что это будет жесткое «нет». Или, может быть, моей девочке все еще было немного обидно, что ее мать только сейчас приехала навестить нас, после того как мы прожили в Монтане несколько месяцев.
— Увидимся завтра, — сказала Сиенна.
— Пока, мам. — Джоуи зевнула. — Спокойной ночи, папочка.
— Спокойной ночи, принцесса. — Я послал ей еще один воздушный поцелуй, затем закрыл дверь.
Сиенна стояла в коридоре, такое выражение ее лица я уже видел раньше. Выражение, которое мне не нравилось.
— Мы можем поговорить несколько минут?
Да, это не сулило ничего хорошего.
— В чем дело? — спросил я, проходя мимо нее. Я не стал задерживаться в гостиной, направляясь прямо к прихожей, готовый проводить ее, как только закончится этот маленький разговор.
Милли все еще не написала, и, если мне придется звонить ей всю ночь, чтобы мы могли поговорить, что ж… пусть будет так.
— Я думала о нашем соглашении об опеке, — сказала Сиенна, скрестив руки на груди.
— Что насчет него?
— Я бы хотела проводить больше времени с Джоуи.
— Никто тебя не останавливает.
Она закатила глаза.
— Ты живешь в Монтане.
— Правда? — невозмутимо ответил я.
— Форд, — огрызнулась она. — Я говорю тебе, что хочу больше времени проводить со своей дочерью.
— Тогда переезжай.
— Я не могу переехать. — Она фыркнула. — Ты это знаешь.
— Почему ты хочешь больше времени сейчас? Почему не тогда, когда мы жили в Сиэтле? Почему не тогда, когда мы переживали развод? Зачем ждать, пока мы поселимся где-нибудь в другом месте, чтобы решить, что ты хочешь принимать более активное участие в жизни Джоуи?
— Я скучала по ней.
Я прищурился. Это была не совсем ложь. Сиенна казалась искренней. Но в этой просьбе было нечто большее. В этой поездке было нечто большее.
— Мы не можем делать это вечно, — сказала она.
— Тогда. Переезжай.
Ее ноздри раздулись.
— Ты просишь меня отказаться от всей моей жизни.
— Ради твоей дочери. Да. Да, прошу.
— Моя работа в Сиэтле.
— В самом деле? Потому что у меня сложилось впечатление, что ты можешь публиковать посты в социальных сетях практически из любой точки планеты Земля.
— У меня есть свое шоу.
— Это шоу было твоим выбором. Ты точно знала, от чего отказываешься, когда бралась за него, так что не используй это как оправдание.
Сиенна всплеснула руками.
— Я знала, что этот разговор будет бессмысленным. Мы либо делаем все по-твоему, либо не делаем вообще.
— В этом прелесть полной опеки над нашей дочерью. — Я наклонился ближе, тыча пальцем себе в грудь. — Я главный.
Она вздернула подбородок.
— Я разговаривала с адвокатом.
— Не угрожай мне, Сиенна.
Ее бравада рассыпалась, как снежинка в аду, от резкости моего голоса.
— Я просто хотела знать, какие у меня есть варианты.
— У тебя нет вариантов. — Я буду бороться. Я буду безжалостно с ней бороться.
Учитывая ее поведение до и после развода, маловероятно, что судья предоставит ей частичную опеку над Джоуи. Но это не выходило за рамки возможного. От мысли о борьбе за опекунство у меня скрутило живот, но я сдержал свой гнев.
— Можешь говорить с адвокатом сколько угодно. Это твои деньги, и ты можешь распоряжаться ими, как угодно. Этот твой адвокат может связаться с моим, если у него или у нее возникнут вопросы.
— Или мы могли бы разобраться с этим вместе.
— Нет.
— Форд. — Ее челюсть сжалась, когда она произнесла мое имя с издевкой.
— Сиенна.
Она могла смотреть на меня сколько угодно. Я не передумаю.
— Ты такой упрямый.
— Когда дело доходит до того, что лучше для Джоуи, да, черт возьми, я упрямый. — Я потянулся к двери, рывком распахнув ее. — Спокойной ночи.
Она сделала шаг, как будто собиралась уйти, но остановилась, обернувшись.
— Я оставила свой телефон в комнате Джоуи.