Тренер
Шрифт:
Я заказала пиццу и напитки, затем рискнула оглянуться через плечо. Курта не было. Воздух вырвался из моих легких.
Я сделала что-то не так? Нет. Прочитают ли мне лекцию в понедельник утром? Несомненно.
Мой желудок был в свободном падении, но я изобразила улыбку, не желая, чтобы это испортило день Джоуи. Мы вернулись на свои места, съели пиццу, и я притворилась, что все идеально. Когда «Дикие коты» выиграли, я хлопала и подбадривала их, не обращая внимания на ужас, разливающийся по моим венам.
Я не делала ничего плохого. Ну, насколько Курт знал. Но он уже предупредил меня держаться подальше от Форда. И теперь застал меня с дочерью Форда…
О, у меня будут неприятности.
— Мы можем выйти на поле? — спросила Джоуи, как только игра закончилась.
— Конечно, — сказала я, беря ее за руку, чтобы провести сквозь толпу.
Мы добрались до закрытого входа, и я показала свой пропуск охране, затем проскользнула на поле, где команды все еще обменивались рукопожатиями.
Джоуи последовала за мной, когда мы пробирались мимо игроков к мужчине в центре поля.
— Папа! — закричала она, когда заметила Форда, а затем бросилась бежать.
Улыбка на его лице была ослепительной. Он наклонился, широко раскинув руки, когда она бросилась к нему. Затем он заключил ее в объятия.
Он спросил ее о чем-то, прижавшись губами к ее уху, чтобы она могла расслышать сквозь шум. Она указала в мою сторону, и он проследил за ее пальцем.
Улыбка, которую он мне послал, была столь же опустошающей. Беззаботной. Победоносной. Красивой. Мое сердце екнуло.
— Хорошая игра, — сказала я. — У тебя серия побед.
— Спасибо, детка. — Форд наклонился, как будто собирался поцеловать меня.
И на долю секунды я собиралась позволить ему. Целовать его было так же естественно, как дышать. Я делала это в течение месяца.
Затем послышался шум. Джоуи прижалась к нему.
А я отстранилась, сделав один шаг назад. Потом второй.
Детка. Он назвал меня деткой в присутствии своей дочери.
Я огляделась. И Торен, и Паркс были рядом. Слышали ли они? Слышал ли кто-нибудь из игроков?
Я отступила еще на шаг, взглянув на Форда.
Его челюсть сжалась. То ли потому, что он осознал свою ошибку, то ли потому, что знал, что я собираюсь сделать.
Быстро помахав Джоуи, я обернулась.
И побежала прочь.
Глава 27
Форд
— Ты хорошо провела время на игре с Милли? — спросил я Джоуи, когда мы ехали домой.
— Да, было правда весело. — Она встретилась со мной взглядом в зеркале заднего вида. — Папа?
— Джоуи?
Ее лоб наморщился.
— Почему ты назвал ее деткой? И почему она убежала?
Значит, она заметила. Черт.
Я надеялся, что во время суматохи после игры Джоуи, возможно, не услышала моей оплошности. Или что в волнении после встречи с командой перед возвращением на поле я все испортил.
Конечно, она этого не сделала. Это была моя дочь, девочка, которая помнила каждое данное — и нарушенное — обещание.
На днях Сиенна пострадает от последствий памяти Джоуи. Но это была ее проблема, с которой нужно будет разобраться. На данный момент у меня была своя.
Мою проблему звали Миллисент Каннингем.
Черт возьми, я все испортил. Я был так захвачен победой, тем, что увидел Милли и Джоуи вместе на поле, что забыл, что мы стояли в море людей. Что там были камеры и болельщики. Что слишком много глаз было направлено в мою сторону.
Улыбка Милли заслонила весь мир. Поэтому я назвал ее деткой. И наклонился, чтобы поцеловать.
Мне так надоело скрывать это, особенно от моей дочери. Мне казалось предательством впускать Милли в наш дом каждую ночь и держать это в секрете от Джоуи.
Хотя, я думаю, теперь с этим покончено. Джоуи сидела тихо, ожидая моего ответа.
— Мне нравится Милли. — «Нравится» было преуменьшением. — Очень нравится.
— Она твоя девушка?
— Тебя это устроит?
Она кивнула.
— Да.
Без колебаний.
Я любил своего ребенка.
Ее ответ не был неожиданностью, но я выдохнул, затаив дыхание.
— Есть только одна проблема, принцесса. Мы с Милли работаем вместе. И то, что она моя девушка — это секрет. Ты не можешь никому рассказывать.
— Даже Стефани?
Я покачал головой.
— Даже Стефани.
Просьба Джоуи сохранить секрет действовала мне на нервы, но у нас не было другого выбора. От этого зависела работа Милли. Моя тоже.
За последний месяц не поступало никаких жалоб. Я позаботился о том, чтобы все, кто наблюдал за игрой, могли сказать только, что, как главный тренер, я надрываюсь. Но я не был вне опасности. К концу сезона, если Курт решит, что я не подхожу для программы УШС, продления контракта не будет. Моя голова окажется на плахе.
Пока это касалось только меня, я смирюсь с любым исходом.
Поэтому я попрошу свою дочь сохранить это в секрете еще какое-то время и чертовски надеюсь, что ничего не ускользнет.
Милли это не понравится. После утреннего разговора был шанс, что она подумала, что я сделал это нарочно. Каковы шансы, что я буду спать сегодня один? Насколько она разозлилась?
Я свернул в наш квартал, готовый вернуться домой, готовый побыть в одиночестве, чтобы позвонить Милли, когда заметил черную «Ауди», припаркованную на моей подъездной дорожке.