Трени-ян (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Там было много поклонниц соперников, — говорю я о видимой мне причине, — они голосовали за своих кумиров против меня.
Президент кивает, соглашаясь со мной.
— Без поддержки своих фанатов, трудно выигрывать на таких соревнованиях, — говорит он, — ещё какие ты выводы сделала?
— Ну… Нужно учиться петь. Если бы я могла петь, то всё бы было гораздо лучше.
— Это понятно. Но это не всё. Ты допустила ещё ошибки. Смотри. Первую песню ты исполнила исключительно на иностранном языке. Запомни, в Корее это не приветствуется. Да, ты можешь исполнять песни зарубежных исполнителей, но делать это нужно в соответствующее
— Спасибо господин президент, — благодарю я СанХёна за науку, одновременно вспоминая виденные выступления местных коллективов.
Да, действительно, на английском — не поют, но делают на нём мини-вставочки в свои композиции.
— Никаких других языков, кроме английского, лучше не использовать, — продолжает учить меня уму-разуму СанХён, — люди любят, когда они понимают, о чём песня. Французский — большая экзотика. Уверен, что никто ничего не понял, что ты пела.
— Но я рассказала перед выступлением, о чём песня, сонсен-ним, — возражаю я.
— Этого мало, — возражает мне он в ответ и спрашивает: Тебе что-то люди говорили о ней после батла?
— Ну… — говорю я, припоминая, — спрашивали, о чём она. Просили текст. Я сделала несколько распечаток перевода, отдала…
— Вот видишь, — кивнув, говорит президент, — люди хотят знать, о чём поют их кумиры. Всегда так было. Поэтому, кроме английского и корейского, лучше ничего больше не использовать. Английский сейчас — многие знают…
— Понятно, — тоже киваю я.
— И музыка у этой песни, — старомодная, — критикует дальше моё творчество президент.
— Не соглашусь с этим, сонсен-ним, — снова возражаю я, — музыка не бывает старомодной. Бывают древние аранжировки, а музыка — вечна.
— Не спорь, когда тебе старшие говорят.
— Простите, президент СанХён. Я думала, что у нас сейчас происходит профессиональное обсуждение творческих моментов, в которых возможно отстаивать своё мнение.
— Хм… Мне не нравится, что ты себя так ведёшь. На каждое услышанное тобою слово у тебя всё время находится, что сказать в ответ. Со мной ты можешь разговаривать так, как ты разговариваешь сейчас. Но, если ты решила стать звездой, то тогда будут проблемы. Думаю, многим людям такое не понравится, особенно старшим. Тебе следует обратить серьёзное внимание на свои манеры. Поняла меня?
— Да, господин президент, — вздыхаю я, — поняла.
— Не вздыхай, а учись. В школе Кирин для этого есть все возможности. А в целом, мне твоё выступление понравилось. Особенно, последняя композиция. Для твоего возраста это великолепный результат, я так считаю.
— Спасибо господин президент, — опускаю я голову в поклоне.
— Только я не совсем понял один момент. Твоя старая песня на французском… Ты же мне её раньше показывала на другом языке… На… этом…
— Испанском, сонсен-ним, — подсказываю я.
— Да! Испанском. А теперь она у тебя вдруг на другом языке…
Президент вопросительно смотрит на меня.
— Перевела, —
— Так просто — взяла и перевела? — неподдельно удивляется СанХён.
— А что там такого? — не совсем понимаю я его удивления, — Перевелось, я и перевела.
Президент озадаченно смотрит на меня.
— А зачем? — помолчав, интересуется он.
— На испанском песня может стать мировым хитом, — объясняю я, — а на французском нет. Выбрасывать мировой хит на батл, я посчитала слишком жирным для него. Французский был оптимален для моего голоса. На французском языке, получается очень красиво шептать. Что я и проделала, сонсен-ним.
— Угу… — смотря на меня, кивает своим мыслям президент, — то есть, выходит, ты не хотела победить, раз поступила так?
— Почему не хотела? Хотела, — отвечаю я, — но не любой ценой. «Porque te vas» может принести много денег. Зачем эту песню отдавать просто так? Это расточительно. Если её удачно подать, то она вполне может «выстрелить», господин президент.
— Откуда ты это знаешь? — помолчав, спрашивает меня президент.
— Предчувствие, — коротко отвечаю я.
Против предчувствия трудно что-то возразить…
— Ты можешь её и на английский перевести? — снова помолчав, спрашивает меня президент.
— Могу попробовать, — не возражаю я, — если переведётся, то что-нибудь слеплю…
— Что значит это твоё — «переведётся»?
— Песня либо переводится на другой язык, либо нет, — объясняю я шефу и даю более расширенную трактовку объяснения, — теоретически, сонсен-ним, стихи переводятся на другие языки, но практически, получается это не всегда. А слова песни, хоть они тоже стихи, ещё привязаны и к музыке. Там нужно так подбирать слова, чтобы они попадали в мелодию. Это гораздо сложнее и очень редко удаётся. «Porque te vas» на французский перевёлся, хотя от испанского варианта там не очень много осталось. На английский? Не проблема, но я не знаю, как там слова за музыку будут «зацепляться», нужно пробовать. Поэтому я и говорю — переведётся, значит, переведу, нет, значит, нет.
СанХён с изумлением смотрит на меня.
— А лучше, — пускаюсь я в дальнейшие рассуждения, — лучше оставить эту песню в покое. От переводов она только проигрывает. Сами же слышите, что французский — бледная тень первого варианта. Если нужна песня на английском, её сразу нужно писать под этот язык. Какая вам нужна песня, сонсен-ним?
СанХён уже с крайним удивлением смотрит на меня.
— Это для тебя так просто? — спрашивает он.
Я пожимаю в ответ плечами.
— Я же молодая, — говорю я, — мозгов нет, не знаю, что это сложно делать, поэтому — пишу. Мозги появятся, узнаю, что сложно, — писать престану. Сонсен-ним, нужно пользоваться моментом, пока у меня мозги не появились! Что вам нужно написать?!
— Хех! — ухмыляясь, крутит в ответ тот головой, — Сколько тебе лет, ЮнМи? Шутишь, как взрослая, но тебя точно нельзя выпускать к журналистам, пока рот не научишься закрытым держать. Раз ты такая самоуверенная, напиши мне тогда что-нибудь для… для СыХона!
— СыХона?
— Да. Вы же с ним знакомы?
— Немного, — киваю я.
— Хорошо. Вот и попробуй для него что-нибудь написать на английском. В стиле композиции и времени её написания я тебя не ограничиваю. Но, в разумных пределах, конечно. Посмотрим, что у тебя выйдет.