Тренировочные часы
Шрифт:
— Я ничего не сделал, — убежденно повторяет он. Затем решительно кивает. — Может, тебе лучше слезть с моей задницы, пока я не пожаловался вышибале, что ты меня донимаешь.
— Ты в полном дерьме. — Я поднимаю руку и кладу свою огромную ладонь на его костлявое плечо. — Считай это дружеским предупреждением, хорошо?
Я расправляю воротник его рубашки поло, желая ударить кулаком в лицо.
— А теперь веди себя нормально и улыбайся, потому что я обещал Анабелль сегодня вечером вести себя хорошо. — Отстраняюсь и смотрю на него долгим
— Я не…
— Руки при себе, мать твою.
— Господи, Сент-Чарльз, ты всегда был таким же придурком, как Осборн и Дэниелс?
— Да. Очевидно, я учился у лучших.
ГЛАВА 17
Эллиот
Играть в рыцаря в сияющих доспехах утомительно.
Я лежу на кровати, в доме кромешная тьма, если не считать мерцающего телевизора в углу комнаты, когда краем глаза вижу, как мимо на цыпочках проходит Анабелль.
Тихо, как церковная мышь, но недостаточно тихо.
— Псс. Ты все еще не спишь? — я зову ее голосом чуть громче шепота. Мы оба не спим, но свет выключен. Настроение требует этого, время сна пришло и ушло несколько часов назад.
— Я хотела пить, — шепчет она. — Иду на кухню. Я старалась не беспокоить тебя, если ты спишь. Не знала, что ты проснулся.
— Да, не могу уснуть.
— Было бы лучше, если бы телевизор не был включен. — Ее взгляд останавливается на плоском экране, затем смотрит на меня, сузив глаза. — Подожди секунду. Ты смотришь наше шоу без меня? Ты сказал, что подождешь!
Вот дерьмо.
Я съеживаюсь. Кажется, попался.
— Прости! Это сводило меня с ума, а ты была у своего отца последние несколько ночей, так что я не выдержал.
— Эллиот, мне тоже интересно! — Ее руки скрещены на груди, тонкая сексуальная майка не скрывает очертания ее груди. — Я чувствую себя преданной. Что это за друг такой?
— Я только начал!
— Это не делает поступок правильным! Как мне тебя простить?
— Хочешь, я перемотаю?
В дверях Анабелль закатывает глаза.
— Ну, конечно, мотай назад! Хочешь что-нибудь из кухни?
— Нет, я в порядке.
Моя соседка по комнате ненадолго уходит, топот ее босых ног в коридоре возвращается через несколько минут.
Поставив стакан с водой на прикроватный столик, девушка забирается ко мне в постель — и я не чувствую, что это вторжение в мою личную жизнь, просто все по-другому.
И давайте посмотрим правде в глаза, мне никогда не угрожала нелепая сексуальная привязанность к моим последним соседям по комнате, как с этой.
— Не возражаешь, если я залезу под одеяло?
— Нет, конечно, нет.
«Пожалуйста», — мысленно
На четвереньках, задницей вверх, Анабелль откидывает покрывало, чтобы присоединиться ко мне. Майка, которая на ней, опускается, давая мне четкий вид на ее декольте. Я пытаюсь отвести взгляд, когда ее грудь колышется под тканью.
— Боже мой, здесь так тепло. — Она взбивает подушки за головой, прислоняя их к изголовью кровати, чтобы лучше видеть телевизор, скрестив руки на груди. — Эта кровать намного удобнее моей. Она такая большая, что я могу потеряться здесь.
— Верно. — Потому что, в самом деле, что еще можно сказать?
Я едва могу сосредоточиться на пульте дистанционного управления в моей руке, нащупывая кнопку паузы. Нажимаю воспроизведение, делая все возможное, чтобы устроиться на моей стороне кровати.
На моей стороне кровати.
Это звучит так... постоянно.
Моя сторона. Ее сторона.
«Прекрати это дерьмо, Эллиот».
Господи, если бы парни увидели меня сейчас, они бы хохотали до упаду от того, как неловко себя веду. Любитель.
Я украдкой бросаю взгляд на Анабелль, затем сосредотачиваюсь на шоу, которое мы начали смотреть вместе по ночам, обычно два эпизода подряд, иногда три, пока один из нас не слишком устает, чтобы продолжать смотреть.
Мы на четвертом сезоне шоу, демонстрирующего гипер-дисфункциональную семью, живущую в городе, терпящую один испорченный сценарий за другим.
Это захватывающе. Мы не можем перестать смотреть.
— Это была твоя нога? — Анабелль смеется. — Прекрати, холодно!
— Прости.
— Хочешь, я тебя согрею? — шутит она, ее пальцы ног шевелятся под одеялом, в опасной близости от моих. Она зарывается поглубже в мои одеяла, совсем как в ту ночь, когда я принес ее в дом, когда она вырубилась у меня на руках.
Плюхнувшись на бок, она подпирает щеку рукой, наблюдая за мной.
— Я говорила тебе, что получила свои бутсы по почте сегодня? И маме удалось найти мои щитки и носки. Они ярко-розовые в черный горошек. — У нее низкий смех.
Милый.
Я смотрю на нее, пораженный тем, насколько она расслаблена по сравнению с тем внутренним смятением, которое чувствую я. Серьезно, она, кажется, совсем не волнуется, лежа так близко ко мне.
— Не смей засыпать на мне. Мы смотрим это шоу всего десять минут, и ты заставишь меня смотреть его с самого начала.
Ее губы изгибаются в кошачьей улыбке.
— Наверное, это правда.
Она не привередлива и не слишком требовательна, но ей нравится знать, что происходит в ее любимых шоу. Ненавидит, когда я смотрю без нее. Заставляет меня перематывать назад, если я или она говорим во время важных частей.
— Почему она встречается с ним? Скажи мне, почему, — говорит моя соседка по комнате телевизору. — Клянусь, если она все испортит со Стивом, я буду так зла.