Трепет крыльев
Шрифт:
— Я соскучился по тебе.
Я почувствовала дрожь, которая вползла мне на спину и пыталась разбежаться по всему телу.
Дверь за шефом закрылась, муж присел на край письменного стола, положил руку мне на плечи и заглянул в глаза. С беспокойством? С недоверием? С отчаянием?
— И давно ты позволяешь этому придурку себя лапать?! Я видел, как он на тебя смотрел! Не надо делать из меня идиота, мужчина не будет пялиться так на женщину без всякого повода… Что ты из себя строишь!
Я не должна была ничего говорить, я не могла ничего сказать, потому что неотвратимо приближалось время, когда я стала для него важнее всего, а было это после пояска
— Прости, — выдавила я из себя и поняла, что на работе я тоже, что и на работе я тоже буду его бояться, но я не знала еще, что покраснела — от унижения. Эта проверка — «Как моя жена себя ведет?» — «Да так, более или менее». — «Знаете, мы, мужчины, друг друга понимаем, ох, уж эти женщины, за ними нужен глаз да глаз». — «Да, за ними надо присматривать, их надо контролировать». — «Эти дурочки, они просто куклы, любому позволяют к себе прикасаться, но только я имею на это право, вы меня поняли?»
Вот что хотел сказать муж моему шефу, милому пожилому человеку, который скорее по-отцовски опекал меня, чем соблазнял, но уж я знаю этих мужчин, нечего мне скажи рассказывать.
Поэтому я промолчала и произнесла только прости, дурацкое и нелепое — мне не за что было извиняться. Хотя, возможно, я извинялась за него.
Но боялась-то я.
— Ты не рассказывала, Ханка, что у тебя такой красивый муж! — Когда он вышел, Камила улыбнулась мне, выглянув из-за своего компьютера. — Поздравляю! Какой мужчина!..
И я улыбнулась ей в ответ.
Знаешь, я нашла свои детские фотографии: мама стоит рядом, я в коляске, наверное, ты нас снимал. Какая же я была пухленькая! Наверное, потому, что бабушка тайком от родителей все время меня подкармливала: то, что от меня, ей не навредит.
Смешная я была — такая щекастая, с большущими глазами… На одной фотографии я тяну руки к тебе, ты смеешься, запрокинув голову, а я хочу во что бы то ни стало схватить тебя за волосы. На этом снимке веселыми выглядят только родители, я — нет.
Я вставила фото в альбом.
О том случае на работе я попыталась рассказать Иоасе. Она пришла ко мне в субботу, когда он поехал к своим родителям. Он должен был им чем-то помочь: прикрутить, просверлить, передвинуть, они делают ремонт в ванной — и я могла остаться дома.
Иоася открыла вино, села на диван, подобрав под себя ноги, совсем как когда-то, как всегда, и рассмеялась:
— Ну знаешь, это просто потрясающе, что он приходил к тебе на работу! Мой не знает даже, на какой улице я работаю, зачем ему это, ведь есть телефон, правда? А твой как будто пометил свою территорию: «Не трожь, это мое!» Ревнивый! Это хорошо: раз ревнует — значит любит!
Вино полусладкое, белое, орешки соленые. Иоася в одной руке держала бокал, второй сжимала свою ступню. Я выпила вино, и оно мне не понравилось. Я прислушивалась: не возвращается ли он? Все должно было быть не так, Иоася ничего не поняла. Почему она ничего не понимает?..
— Знаешь,
— Отлично выглядишь! Я сразу обратила внимание, тебе идет короткая стрижка, — перебивает она, а я улыбаюсь: волосы быстро отрастут.
— Ему не нравится, — пытаюсь объяснить я Иоасе. — Когда я вернулась, он начал так ужасно кричать, наверняка было даже на лестничной клетке слышно. Дескать, что я с собой сделала, у меня нет мозгов, пусть мне вернут деньги, у них там что, зеркала нет… — Чтобы Иоася знала, что это случилось не впервые.
Иоаська перегнулась через стол и чокнулась со мной. Засмеялась громко, показывая свои красивые белые зубы. Она всегда смеялась громко и радостно.
— Везучая же ты! — сказала она, не слыша того, что говорила я. — Он замечает такие вещи! Збышеку все равно. Ей-богу, я могу покрасить волосы в фиолетовый цвет, а он и не заметит. Говоришь, на работу к тебе заехал, потому что соскучился? Я тебе завидую! Как бы я хотела, чтобы Збышек хоть раз сделал что-нибудь подобное… А ему все равно! Танцую с его приятелем весь вечер, а он: «Я рад, дорогая, что ты развлекаешься!». Потому что он не умеет танцевать, я не в состоянии его уговорить, а жаль, потому что если мужчина…
И так далее. И тому подобное…
— Ты его не обижаешь? — спросила моя мама.
— Конечно нет, — ответила я.
Она не спросила, не обижает ли он — меня.
— Иоася, ты можешь вырваться с работы? Нам надо встретиться.
— Что-то случилось? — В ее голосе беспокойство. Я всегда могла на нее рассчитывать… Понятно, сейчас все изменилось, у них ребенок, а я…
— Нет, в общем-то, нет… Я просто хотела с тобой поболтать…
— Ой, Хануся, о том, чтобы вырваться с работы, и думать нечего. Приходи лучше к нам вечерком, я ребенка заберу из садика, буду дома около четырех… Не можешь? Ой, да все ты можешь! Над тобой ведь ничего не висит. Знаешь, как я тебе завидую. У тебя есть все, что женщине нужно для счастья: хорошая работа, любящий муж, для которого ты словно свет в окошке, это же видно!
И смеется весело: мол, тебе так хорошо! Он боится, чтобы тебя кто-нибудь у него не украл, ха-ха-ха, это, должно быть, так приятно!
Не жизнь, а малина!
— У тебя точно все в порядке?
— Да-да, все нормально, — говорю я.
— А то ты какая-то кислая… Нет? Мне показалось?..
— Заходите, заходите, — слышу я его радушный голос, любезный, гостеприимный, как будто бы это и не он говорит. Но это мой муж и его голос. Я высовываюсь из кухни, я должна быстро вымыть и убрать в шкафчик посуду и проверить еще три таблицы на завтра, шеф уже сегодня сердился, что я не успела, но там кто-то пришел, и надо радоваться.
— Дорогая! — Это радостное дорогая обращено ко мне, хотя он ни слова не обронил с самого обеда. Но теперь я дорогая, поэтому я натягиваю на лицо улыбку: «Как мило, что вы пришли, как замечательно, добро пожаловать!»
— Дорогая, к нам пришли Юрек с женой!
Они стоят в прихожей: Юрек, его коллега с работы, с очаровательной женой, я видела ее раз, может, два, мы были у них когда-то, до свадьбы.
— Извините, что без предупреждения, но ты просил зайти за переводом, мы были неподалеку, и я подумал, что ты… что вы… — поправляется Юрек поспешно и протягивает мужу бутылку виски, а его жена протягивает мне руку.