Третьего не дано?
Шрифт:
Увы, хоть толпа и бурлила, но ее накал не дошел до критического. Знай я, что имею в запасе хотя бы десяток минут, я бы постарался довести ее до кипения, но есть ли они у меня?
Вот и я этого не знал.
У самого крыльца какой-то стрелец держал на коленях окровавленную голову священника, в котором я с ужасом узнал отца Антония.
Но останавливаться было нельзя. Все потом — ты уж прости меня, отче. Помочь я все равно не в силах, а посчитаться за тебя я постараюсь, причем с процентами.
Однако не удержался и на миг притормозил.
— Жив?
Стрелец молча закивал головой. Уф, от сердца отлегло.
— Они там?!
И вновь последовал утвердительный кивок. Отлично!
А вот радоваться, что успел, пока рано. Да и не время — впереди выросли бугаи, настроенные достаточно решительно.
Те, что внизу, были несколько иными, более обалдевшими, что ли, а эта пятерка…
— Сдурели, ребятки? — проникновенным голосом поинтересовался я у них. — Одному государю служим, а вы передо мной дверь закрыли. Совсем обезумели?
Те замешкались, переглядываясь.
— Дак не велено, — неуверенно протянул один.
— Кому? И кем? Голицыным, что ли? Так ведь чихал я на твоего Голицына! Пес он и псом издохнет!
Детина вытаращил на меня глаза в полном недоумении, удивленно глядя на человека, который походя обозвал одного из наипервейших бояр Руси псом, но уступать мне дорогу все равно не собирался.
Получалось, придется драться.
Дьявольщина! Сколько же времени у меня это займет?!
Я быстро прикинул, с кого начинать, сделал шаг назад, но… тут подоспела помощь снизу.
Тот, что держал на руках голову отца Антония, уже стоял с бердышом в руках и шутить не собирался.
Во всяком случае, рявкнул он достаточно зло, но… не мне, а стоящим напротив стрельцам.
Те переглянулись и нехотя отступили в стороны.
Вот и славно. А в сенцах никого, и можно истратить пару-тройку драгоценных секунд на то, чтобы извлечь саблю из ножен, а засапожник Дубца из голенища сапога…
— Ну и чего встали, псы?! Дави его! Дави! — науськивал Голицын оставшуюся в живых пятерку во главе с Молчановым, которая, пыхтя и то и дело спотыкаясь на телах Квентина и своего товарища, пыталась заломить руки царевичу.
— За уд его, за уд хватай, Михайла! — азартно крикнул Сутупов.
— Токмо чуток его придержите, а я счас, — пропыхтел Молчанов, тяня руку к штанам Федора, и вдруг, неожиданно ойкнув, стал оседать на пол.
В спине Михайлы, кулем свалившегося к ногам царевича, торчал нож.
Воспользовавшись мимолетным замешательством, Федор вырвался из рук опешивших палачей, число которых спустя несколько секунд уменьшилось еще на две единицы.
Оставшихся двоих я достать не успел — они оказались проворнее, успев отпрянуть.
— Не торопись на встречу с богом, еще встретишься! — весело крикнул я царевичу, занимая место подле него.
Очень хотелось использовать эту сумятицу до конца, но я не рискнул отойти от измученного тяжкой борьбой царевича, с адресованной мне блаженной улыбкой устало сползающего по стене.
— Княж Феликс, — произнес он вздрагивающим голосом и жалобно всхлипнул.
«Мания какая-то, честное слово. Как увидят меня, так сразу норовят расслабиться, — подумал я, вспомнив Дубца. — А я не бог, всюду один не поспею!»
Вывод? Надо срочно повышать парню настроение, чтобы и он подключался.
— Второй воевода полка Стражи Верных князь Мак-Альпин к твоим услугам! — бодро отрапортовал я, попутно извлекая нож из спины Молчанова.
Тот захрипел, и я, воспользовавшись временным затишьем, на прощанье сказал умирающему:
— Привет передай Ондрею Шерефетдинову. Ты с ним скоро увидишься… в аду. — И выпрямился, глядя на остатки противника.
Два стрельца, два боярина и Сутупов. Все в растерянности. Это хорошо.
Плюс еще один стрелец, но он, судя по протяжному вою и окровавленному боку, тоже вышел из строя. Это совсем прекрасно.
Интересно, кто его так? Хотя да, раз не мое, значит, постарался Квентин, который лежал в метре от меня весь залитый кровью.
Почему-то я и мысли не допустил, что все убитые стрельцы, валявшиеся на полу, включая и шотландца, пали от рук царевича. Скорее уж наоборот — всех их завалил именно Дуглас, который не из тех, кто кидается в стае шакалов на одинокого львенка.
Одно слово — поэт.
Жаль, что он так ничего и не понял, а сообразил, когда стало совсем поздно.
Ну да, ведь ты ж вдыхал особый воздух! Ты не привык барахтаться во зле!.. Ты жизнь провел на выдуманных звездах, А жить-то надо было на Земле!.. [143]И я мысленно попросил у него прощения за то, что подумал о нем дурно.
Итак, что мы имеем?
Получается, шотландец успел вывести из строя троих, если считать раненого. Оставшиеся продолжают пребывать в замешательстве, не понимая, кого и за каким чертом принесло.
143
Леонид Филатов. «Возмутители спокойствия».
Только вот поведение царевича мне не нравилось. Рано расслабляться и канючить: «Княж Феликс, княж Феликс».
— А вот реветь не время! — через плечо жестко заметил я ему, но сразу и ободрил: — Немного еще потерпеть осталось, так что подсоберись.
— Угу, — донеслось до меня.
Первым из столбняка вышел Сутупов. Я всегда говорил, что российские чиновники — народ очень сообразительный… когда речь идет об их деньгах или об их жизни, что для многих одно и то же.
Стремглав кинувшийся к дверям Богдан был чудесной мишенью, но я смазал — помешала широкая грудь Голицына. Так Сутупов и выскочил в сени с моим ножом в левом предплечье.