Третий чемпионат фабулы по прозе
Шрифт:
Но в тот же вечер раскололся оказавшийся стеклянным мой придуманный мир. Герман перешагнул черту, за которой кончается дружба и начинается другое. Взял мое лицо в ладони и впился ртом в губы. Я оттолкнула и горько сказала:
– Захотелось добычи? Жаль! Я ухожу.
– Да нет! Какая добыча? Ты – нежный цветок, за которым надо ухаживать.
– Ну, впрямь цветок! С мужской логикой, математическим складом ума! С моей самодостаточностью?! Сам говорил! Господи! Как я не хочу начинать всё сначала!
– Что сначала?
– Игры в любовь!!!
– Подожди, Симочка! Неужели не хочется заботы, любви, …ласки?
– Я наелась досыта этой заботы!
– Когда?
– Когда была замужем шесть лет.
– Ты не говорила.
– А мы, вообще, на эти темы не говорили, как ты мог заметить. У нас были другие отношения. Твоя жизнь – твое личное дело!
– Ты – потрясающая женщина!
– Просто боюсь потерять свободу! Она досталась мне такой ценой!
– Какой?!
– Сказать?! Мой муж – любитель спиртного, патологический ревнивец решил зарезать меня, когда я сказала о желании развестись. Когда бегал за ножом, вошла соседка. Он хотел ударить меня, но тетя Наташа поскользнулась и закрыла меня. Удар приняла на себя. Соседский мальчишка увидел нас в раскрытую дверь. Когда приехали врачи и милиционеры, соседка лежала в луже крови, я без сознания, а в туалете нашли Рустама, повешенного.
– Вот это да! И давно это было?
– В прошлой жизни! Слава богу, тетя Наташа осталась жива.
– Такое пережить! …Понятно, почему ты такая. Но, я не претендую на твою свободу! Но один поцелуй, и я в разряде подобных твоему мужу? Это несправедливо.
– Я не хочу других отношений! Не звони мне больше!
Я жила, работала, иногда и по ночам, когда не успевала сделать запланированное днем. В фирме меня ценили. Снова попала на вечеринку, уже новогоднюю, в своей Светке. Снова увидела Аллу, но не узнала. Постаревшая женщина с мешками под глазами, с опущенными плечами. Сразу стало видно, что ей за сорок. Подвыпив, она закричала, махнув фужером с шампанским:
– Бабоньки! Давайте выпьем за наших михрюток! За то, чтоб они как были нашими, так и оставались! И чтобы ни одна стерва не могла посмотреть на него без разрешения! …Ну, кто ему позволил уйти от меня? – пошла она вдоль стола, трогая коллег за плечи. – Как он, мой до костей, вдруг стал не мой? Как этот растютеня, бумагомарака мог уйти?
Коллеги отворачивались, всем было не по себе. Правда, мне показалось, некоторым были приятны страдания дамы, которая всегда ставила себя выше других. …Алла Спиридоновна подошла к нам.
– Вы до сих пор не видели новую пассию супруга? – пролепетала Светка.
– Нет! Сколько выслеживала! Он у матери живет. Всегда один домой ходит! Только и сказал, что она меня в три раза тоньше! А раньше мне говорил, что хорошего человека должно быть много! Паразит!
Третьего января сидели со Светкой у меня в квартире. Она принесла фотки с вечеринки. От души насмеялись. Потом вытащила еще пакет: «Это нашего летнего похода фотки. Наконец, диск у Лили взяла, себе распечатала. Прикольных много!» Рассматривая фотографии, на которых Светкины коллеги с друзьями ели шашлыки, купались, дурачились, увидела знакомое лицо: «Кто это?»
Светка поднесла фото к лицу, потом, заморгав, проговорила удивленно:
– Так это …Михрютка, который ушел от Аллы!
Я потеряла дар речи. На фото был Герман. Из шока вывел звонок в прихожей.
Открываю дверь, в коридоре стоит с огромным букетом гвоздик Герман. Моя голова начинает кружиться. Тут из-за угла выдвигается картина. На ней я – русые волосы, в огромных серых глазах – усмешка, в руках – целая поляна белых гвоздик.
Не знаю уж, какое у меня лицо, но Герман быстро говорит:
– Симочка! Не прогоняй! У меня к тебе дело!
В прихожей, прислонив картину к стене, вздыхает, потом «выдает»:
– Я развелся! Наконец, скинул с плеч сто сорок килограммов. Ты помогла сойти с черно – белого шахматного поля. Я больше не в тюрьме. Свободен и счастлив. И хочу разделить это счастье с тобой! Выходи за меня замуж! Что скажешь?
Я молчу. Он опускает руки, глаза, голову… Ждет моих слов, как приговора. Гвоздики пенным облачком ложатся под ноги.
Но что могу сейчас сказать? Молча собираю цветы и несу на кухню.
В тот миг я еще не знаю, что свадьба наша состоится, но только через четыре месяца, в другой жизни, на другой планете…
Третий тур. Юмор
Владислав Александрович Диаров.
Бася, Лапуля и скрипка
Рыбки явно объявили мне бойкот. Второй вечер подряд я ставлю пластинку с записями Барри Уайта, обожаю этого гения блюза, так эти капризули не соизволяют даже подплыть на стук моего пальца по стеклу, чтобы поздороваться. Регги, видите ли, им подавай.
Ах! Как же я люблю вечер пятницы. Впереди выходные, куча времени. Красота! Действительно, а почему рыбки не имеют право на уик-энд. Поменяв пластинку, я подсыпал им корму. Мои маленькие меломанки весело закружили под музыку неунывающего путешественника и любителя, пыльных дорог Ямайки, Боба Марли.
– В конце концов, кто в доме хозяин? – возмущенно поинтересовался я.
Ответ не расслышал, потому что зазвонил телефон.
– Привет! Чем занимаешься?
Звонил Роман, мой старый приятель. Он недавно закончил медицинский, и попал по распределению в районную поликлинику. Работа скучная для молодого перспективного специалиста, но он не унывал, и относился к ней добросовестно.
– Хочу привить моим рыбкам любовь к ритм-энд-блюзу, но пока не очень получается.
Плюхнувшись в кресло, я машинально нажал кнопку пульта телевизора. Показывали боевик. На экране, рядом с взорванной пиццерией, в луже крови лежал коп. Он трясся в предсмертных судорогах.
– А я никак не могу приучить свою собачку заваривать кофе, вместо того чтобы она притаскивала тапочки, – в тон мне произнес Роман. – Бросай свою филармонию и дуй ко мне
– А в чем дело?
– Расскажу на месте, приезжай, жду.