Третий Город
Шрифт:
— Леди Лу, вы слишком несдержанны. Мне печально видеть, что столь нежное по природе создание, настолько не умеет вести себя в обществе. Смеет нарушать установленные годами правила и законы, да еще и одевается как мужчина, что является верхом аморального поведения. Если уж вы настаиваете, то я выскажу вам прямо наше мнение: вы — позор нашего города. У меня есть как минимум три свидетельства о вашем распутном поведении, — Лу в который раз удивленно подняла брови. — Неуважение, а также неподчинение, как своему непосредственному командиру, так и вышестоящим персонам. Полнейшее попрание и игнорирование прямого приказа, что произошло вчера прямо у нас на глазах. И да, я полностью согласен с господином
— Капитан Дарма, мы великодушно простили вас, не стоит из-за одного хромого осла рубить все стадо.
— Господин Рагьери, — Дарма отчаянно пытался хоть что-то придумать — вынося приговор, прошу, не забудьте о том, что перед вами девушка, а наши законы лояльны к слабому полу.
— Это мы помним, капитан Дарма. Но эта представительница, как вы сказали, слабого пола, сама отказалась от своей сущности и будет судима по шкале, обозначенной мужественному полу, которому и свойственно носить брюки. Леди Лу, вы приговариваетесь к десяти ударам плетью у позорного столба немедленно. Это должно вас вразумить. — Лу начала что-то говорить, но Дарма, резко повернувшись, гневно ей отчеканил:
— Закрой рот! — И тут же обратился к судьям.
— Господа судьи, прошу урезать наказание в половину, так как осужденная провела ночь в лесу и совсем ослабла. Она может не вынести такого количества ударов. — Судьи, наклонясь, начали переговариваться. Мадер гневно что-то доказывал, судьи согласно ему закивали, что не сулило для Лу ничего хорошего.
— Мы решили, что количество ударов может быть снижено на половину только в случае, если кто-то разделит с осужденной наказание. Есть желающие разделить удары плетью? — Желающих оказалось более чем достаточно, кто-то даже крикнул, что может полностью взять на себя все наказание, что заставило Лу благодарно прослезиться.
— А что скажете вы, дамочка? Готовы ли вы переложить свое наказание на плечи ваших друзей, которые итак пострадали от вашей беспечности и необузданной легкомысленности? — Лу гневно посмотрела на судей.
— Я желаю, чтобы у каждого человека на этой мерзкой земле были такие друзья, как у меня здесь, в Форте, господа советники. Но я не желаю быть кому-либо обузой, и сама в полной мере отвечу за свои проступки.
— Нет! — Лу услышала голос Дармы, но дальнейшие его слова заглушил рокот толпы. Судьи жестами успокоили толпу, вновь поворачиваясь к осужденной.
— Это благородно с вашей стороны, но я, будучи человеком мягким и лояльным к чужой боли, оставляю вам возможность передать половину своего наказания кому-то даже после того, как его начнут приводить в исполнение. Поверьте, вы можете очень быстро передумать. — Лу опустила голову, закрываясь ото всех стеной волос, не решаясь взглянуть на Дарму. Господи, ну почему она такая глупая!
Лу не успела встать на ноги, как двое конвоиров потащили ее к постыдному столбу, поэтому она скорее волочила, нежели переставляла их. От наплыва адреналина у нее закружилась голова, сердце выпрыгивало из груди, а слезы сами катились по щекам, как она ни пыталась их сдержать. Как хорошо, что в суматохе и сумраке надвигающейся ночи никто ее лица разглядеть не сможет.
Расстегнув оковы, солдаты грубо толкнули Лу, и, сильно оттянув ей руки вперед и наверх, привязали к столбу. На руки вновь повесили цепь, которую, в свою очередь, перебросили за вбитый в дерево изогнутый железный штырь. Он был прибит высоковато для ее роста, так что девушка вынуждена была стоять с поднятыми вверх руками, чуть приподнявшись на носочках, иначе цепь болезненно врезалась в кожу запястий.
Кто-то, не сильно церемонясь, с громким треском разорвал на спине девушки рубашку, и она почувствовала, как прохладный ветер обдувает ей кожу. Сбоку от нее, над самым ухом раздался до омерзения знакомый шепот, слышать который в данный момент могла только Лу.
— Ух, какая прелестная спинка. Жаль ее портить. — Тот солдат, что не так давно превратил ее лицо в сплошной синяк, разворачивал длинную кожаную плеть с самодовольной ухмылкой. В горле Лу все пересохло, и она попросила небеса дать ей сил все это вынести. Чья-то рука убрала волосы вперед, волной падающие на спину ниже лопаток, оголяя кожу перед ударами.
Мучительное ожидание сводило с ума, и Лу показалось, что она точно лишится чувств, когда первая обжигающая волна коснулась ее спины, запуская заряд электрического тока к кончикам пальцев. Она задохнулась от боли. Лу и представить не могла, что такое плеть! И ей предстоит еще девять ударов! Теперь ясно, почему совет решил, что она передумает. Еще удар и Лу, не удержавшись, вскрикнула. Перед глазами поплыли яркие пятна, она часто прерывисто дышала, пытаясь так приглушить жуткую боль. Щелчок, и спина будто взорвалась огнем.
Лу, стиснув зубы до боли, прижалась лицом к прохладному дереву, боясь, что смалодушничает и попросит остановиться. Кому тогда достанутся удары? Еще один щелчок и Лу, зарычав, всхлипнула. Казалось, с нее содрали кожу, было жутко больно. Вниз по спине потекли горячие струйки крови… Пятый удар. Ноги начали сильно дрожать, и девушка испугалась, что не устоит — цепи итак сильно впивались в кожу. Силы покидали Лу, перед глазами все плыло, по лицу стекали крупные капли слез, но она усилием воли сохраняла сознание, не давая себе до конца раскиснуть. Чего так медлят? Где шестой удар? Лу хотела поскорее с этим закончить, но судьи почему-то мешкали.
Она повернула голову, пытаясь рассмотреть, что происходит за спиной, когда к соседнему столбу подошел Дарма без рубашки, и, добровольно обняв столб, дал заковать себе руки. Лу замотала головой, пытаясь что-то сказать, но кроме тихого "нет, нет" ничего не получалось. Прозвучал первый щелчок, Лу вздрогнула. На спине мужчины появился кровавый след. Пять щелчков и пять ударов — Дарма не выдал ни звука, стоя, словно изваяние, с прямой, истекающей кровью спиной. Зато Лу рыдала. Тихо всхлипывая, она проклинала себя, чувствуя, как угрызения совести сминают ее своеволие. Судьи именно этого и хотели от нее — чувства вины. И они добились своего — вины у Лу было через край. Она не осмеливалась повернуть глаза к Дарме, настолько мерзко она себя никогда не чувствовала. Наверное, она к нему теперь никогда не сможет подойти. Ей сняли цепи, и Лу наконец полностью смогла опустить свои стопы на землю. Она стояла, потирая онемевшие руки, все еще опираясь корпусом о столб, не доверяя трясущимся ногам. В это время зрителей начали разгонять солдаты Дармы, а совет встал со своих мест и удалился за ненадобностью.
Лу прерывисто вздохнула, собираясь попробовать отстраниться от столба и направиться подальше от этого места, когда ей кто-то аккуратно стянул полы порванной рубашки, прикрывая располосованную спину. Девушка обернулась. Перед ней возник торс Дармы, и она еще ниже опустила голову — нет, не сможет она сейчас вынести его взгляд. Дарма нежно притянул ее к себе, стараясь не касаться израненной спины и Лу, не выдержав, всхлипнула в голос, за что тут же себя еще больше возненавидела. Кожа Дармы обжигала даже сквозь ткань рубашки, он аккуратно приподнял подбородок Лу, и ей все же пришлось посмотреть ему в глаза. Дарма с добротой и сочувствием смотрел на девушку с легкой улыбкой на губах. Он осторожно вытер шершавой рукой ее щеки, и Лу чуть улыбнулась.