Третий Рим
Шрифт:
– Ну, как спалось на новом месте? – крепко пожал он руку приятелям.
– Твоими молитвами, – затянул черный галстук на свежей сорочке Майский.
– Были в городе?
Туровер кивнул, натянул на крутые плечи офицерскую тужурку и критически оглядел себя в зеркало.
– Да, Альберт, уже скоро сорок, а ни семьи, ни дома, – криво улыбнулся он.
– Не бери в голову, – тронул друга за локоть Львов. – Я уверен, у тебя с Юлей все наладится.
– Думаешь? – пытливо взглянул на него капитан 3 ранга. –
Потом друзья вышли наружу, к ним присоединились остальные, и все направились в кают – компанию.
Там, на столе, их ждал традиционный завтрак подводников: крепкий горячий кофе, сваренные вкрутую яйца, сыр, масло и мед в вазочках, нарезанный тонкими ломтями белый хлеб, а также по стакану сока.
– Уже и не упомню, когда нам такой паек давали, – потер руки минер, и все расселись по местам.
Сначала выпили сок, вслед за этим облупили яйца, и каждый соорудил изрядный бутерброд.
– Начнем, помолясь, – прогудел помощник, и все приступили к трапезе.
Когда она завершилась, из дверей возник официант, убирал приборы и, прикрыв, дверь ушел.
– Ну, а теперь о деле, – закурив первым, откинулся на спинку дивана Львов и выдул вверх ароматную струйку дыма.
– Мы согласны, – чуть помедлив, сказал Туровер.– Думаем, это предложение заинтересует и наших в Полярном.
– Только надо с ними пооперативней связаться, – вступил в разговор помощник. – А то получат свои деньги и тю-тю, ищи ветра в поле.
– Дельная мысль,– кивнул Львов, – на, звони, и протянул ему мобильник.
– Так, а какой номер на квартире у старпома? – откинув его крышку, наморщил лоб помощник.
Туровер назвал, Майский сосредоточенно подавил светящиеся кнопки и приложил телефон к уху.
– Не отвечает, – сказал он через минуту разочарованно.
– Дави повтор, – бросил Алька, и помощник согласно кивнул, – понял.
– Глеб, здорово! – в следующее мгновение заорал он, – спишь, черт!
– Это ты, Сань? – послышался в трубке далекий голос,– откуда?
– Мы с командиром в Питере, а как вы там, все на месте?!
– Пока да, отправляем контейнера и ждем зарплату.
– А мы тут всем нашли работу! – подмигнул помощник Львову. – Надо на несколько месяцев сходить в Антарктиду. Платят по шесть штук зеленых!
– Шутишь? – ответил голос в телефоне.
– Какие на хрен шутки! Передаю трубу командиру!
– Здравствуй, Глеб, – принял мобильник Туровер. – Предложение конкретное и от серьезного человека. Вместе с нами тут Нечаев с Купрумом, и мы уже дали согласие. Теперь слово за вами. Так что поговори с ребятами и отзвонись.
– Понял, – зафонило в телефоне. – Когда и на какой номер?
– По мере готовности, а номер…
Львов назвал несколько групп цифр и Туровер раздельно их продублировал
– Записал, – донеслось из трубки. – Щас будем думать.
– Ну,
– Оставь себе, у меня есть второй, – отвел тот его руку. – Как думаешь, согласятся?
– Эх, Альберт, не знаешь ты нашей жизни, – сокрушенно вздохнул Майский. – Посидел бы полгода без зарплаты, сразу б все понял. У многих ребят семьи, и за такие деньги они полезут хоть к черту на рога.
– Почему не знаю, я что, пальцем деланный? – нахмурился Львов. – Ну да ладно, сейчас не об этом, завтра нужно ехать к спонсору.
– Всем? – поигрывая в руке мобильником, поинтересовался Туровер.
– Нет, только ты и Сашка, а парни, – кивнул тот на химика с минером, – могут пока любоваться красотами Ленинграда. Кстати, если не забыли, сегодня ведь Новый Год, так что приглашаю всех к себе в гости.
– А не стесним? – переглянулись Туровер с Майским. – Нас ведь целая компания.
– Наоборот, – улыбнулся Альберт. – Моя Татьяна будет очень рада. Короче в 22.00 жду вас на Дворцовой набережной дом пять, – хлопнул он ладонью капитана 3 ранга по колену.
– Так там же квартира твоего отца? – озадачено сказал Майский.
– Ну да, – утвердительно кивнул Львов. – Только после смерти матушки он постоянно живет на даче, а квартиру уступил нам.
Ровно в назначенное время, в отутюженной форме и до блеска надраенных ботинках, прикупив несколько бутылок шампанского, коньяка и роскошный торт, все четверо шли по набережной вдоль Невы. Высоко в небе, над освещенной юпитерами Дворцовой площадью, грустно парил ангел, сверху, кружась, падали крупные хлопья снега.
– А красив все-таки Питер, – поймал снежинку рукой в перчатке Купрум.
– Чувствуется, что это настоящая столица.
– Петр знал, что делал, – скользнул Майский взглядом по освещенным окнам тянущихся вдоль набережной особняков.
Подойдя к очередному, со львиными мордами на фасаде, и чугунного литья приоткрытыми воротами, приятели вошли в темную высокую арку и направились к одному из парадных.
– Вы к кому? – поинтересовалась в его гулкой тишине, сидящая в коморке рядом с лифтом, пожилая, интеллигентного вида консьержка, в теплой душегрейке и с вязальными спицами в руках.
– Ко Львовым, в двенадцатую квартиру, – наклонился к окошку Майский. – С наступающим вас мамаша, Новым Годом!
– Спасибо. И вас также, – привычно мелькали спицы. – Проходите, пожалуйста.
Вошедшие поднялись на три ступени вверх, зашли в пахнущую кошками кабину лифта, и он, поскрипывая, вознес их на четвертый этаж.
На просторную лестничную площадку, с большим запыленным окном и истертым временем мраморным полом, выходили три, обитых дерматином массивных двухстворчатых двери, и Туровер надавил на кнопку звонка средней.