Третий Рим
Шрифт:
Одни вспоминали службу и походы, а вторые строили планы на будущее.
– Вот так-то лучше, – довольно хмыкнул старпом и покосился на Туровера. – Чего задумался, командир, думаешь куда податься?
– И про это, – пожевал тот по привычке мундштук погасшей папиросы.
– Говорил же я тебе в день путча, что надо поддержать ГК ЧП* и выйти в море.
– Один такой на ТОФе* вышел, ну и где он теперь? – последовал неторопливый ответ.
– Там был дешевый популизм и выгружено оружие. А у нас на борту имелись торпеды и в том числе ядерные.
– Ладно, после драки кулаками не машут, – поморщился Туровер и ткнул папиросу в блюдце.
– То-то и оно, – горько усмехнулся старпом, – теперь нас выкинули как использованные гондоны и поделом.
В первом часу ночи все попрощались, вышли на улицу и группами побрели в разные стороны.
На небе рассыпалась палитра северного сияния.
Глава 5. Дорога в никуда
Спустя пару дней, Туровер с Майским, и еще двумя офицерами, химиком и минером, сидели в плацкарте скорого поезда Мурманск – Санкт-Петербург. Остальные пока остались ждать обещанных денег.
Поезд мотало на стрелках, за окном мелькала белая, перемежающаяся с сопками тундра, на душе было тягостно.
– Может, подрубаем? – кивнул на багажную полку вечно голодный химик. – С утра не жрамши.
– Ты как, командир? – уважительно поинтересовался минер. – Я лично «за».
Туровер молча кивнул, продолжая задумчиво смотреть в окно и барабанить пальцами по столику.
Помощник встал, вытянулся во весь свой громадный рост и стащил сверху объемистый пакет.
На столе расстелили прочитанную газету, на которую выложили десяток яиц, пару крупных луковиц, несколько банок полученной на складе тушенки и два кирпича хлеба.
– А это запивать, – извлек Майский из бокового кармана висящей на вешалке шинели плоскую мельхиоровую шильницу*, бережно водрузил ее на стол и кивнул минеру – смотайся за водой.
Через десять минут, вскрыв обнаружившимся у запасливого минера складнем банки и толсто порезав хлеб, они, пустив по кругу складной стаканчик, довольно крякали и с аппетитом закусывали.
Внезапно сидящий с краю химик едва не подавился, быстро соорудил солидный бутерброд и, облупив яйцо, протянул все это в соседнее купе.
– Спасибо дядя,– донесся оттуда детский голосок, и из-за переборки высунулась тоненькая ручонка.
– Вы б видели, какие у него глаза, – сглотнул застрявший в горле ком минер и протянул помощнику стаканчик, – налей.
– Да, довели гады народ, – тяжело двигая челюстями, сказал химик. – Видели сколько в поезде сухопутчиков с семьями? Вышибли как и нас, гуляй, Вася.
– А че ты хочешь, – завинтил пустую флягу помощник, – на Кольском не только флотские гарнизоны. Впрочем, довели не всех, вон смотри, идут хозяева жизни.
По проходу, вихляясь и гогоча, из ресторана, в сторону «мягких» вагонов двигались два бритоголовых молодца в малиновых пиджаках и с золотыми цепями на шее.
– Во, бля, и тут вояки! – пьяно ткнул пальцем в офицеров один из них, – не иначе на гражданку турнули, ероев!
– Кончайте бузить парни, – хмуро бросил химик, тут вам не зона.
– Ты че базлаешь, чмошник!* – оскалившись наклонился к нему первый, в воздухе мелькнул кулак помощника и «хозяин жизни», хрюкнув, с грохотом обрушился на пол.
– А это тебе карась*! – саданул минер второго в нос, и тот с воем присел на корточки.
– Ну, козлы, сочтемся, – стал тормошить он приятеля, пуская розовые сопли.
– Топайте, топайте, здесь не подают, – потирая кулак, пробасил Майский. – Еще раз здесь увижу, порву как бобик грелку.
– Ты Сань, того, поаккуратней, – беззвучно рассмеялся Туровер. – Это ж тебе не в казарме, с самоходчиками.
Когда оставшийся на ногах «пиджак» навалил на себя все еще бесчувственного второго, у того что-то выпало и железно загремело по полу.
– Ты смотри, «ТТ», – поднял блеснувший воронением пистолет минер и передал помощнику.
– Это не наш, – прохрипел «браток» и быстро утащил приятеля.
– Так им и надо! – возмущенно загудел вагон. – Совсем эти бандиты распоясались!
А Майский, подмигнув Туроверу, удовлетворенно хмыкнул, и, проверив наличие обоймы в рукоятке, опустил пистолет во внутренний карман тужурки.
– Зачем он тебе? – озадачено поинтересовался командир.
– В милицию Витя сдам, по приезду.
Через несколько часов поезд прибыл в Петрозаводск, и, мерзло скрипя тормозами, остановился.
– Стоянка десять минут! – заголосила молоденькая проводница и ушла в тамбур, открывать дверь.
– Айда, покурим, – первым встал помощник и, поводя широченными плечами, монолитно шагнул в проход.
– Здоровый черт, – одобрительно проводил его глазами химик, – как он того засранца.
Вслед за Майским вышли минер с Туровером (химик не курил) и, спустившись на платформу, задымили сигаретами.
Кругом сновали хмурые пассажиры, нищие просили милостыню, меж людей шныряли оборванные беспризорники.
– Как в войну, – грустно сказал минер, – ни одного веселого лица.
– Так тебя ж в войну не было, – покосился на него помощник.
– Ну и что? – Мама с отцом рассказывали.
– Сынки, – вам случайно платок не нужен? – подошла к офицерам пожилая изможденная женщина. – Настоящий, оренбургский.
– Нет, мамаша, спасибо, – отрицательно помотал головой Майский.
– А награды? – высунулся из-за нее сгорбленный старик в ватнике и раскрыл сухонькую ладонь. На ней тускло отсвечивали орден «Красной Звезды» и медаль «За отвагу».