Третий способ
Шрифт:
В четверть десятого я выбрался из такси напротив нужного дома на Семьдесят восьмой улице. Это оказалась многоквартирная высотка с флигелями и швейцаром. В вестибюле навстречу мне нарисовался ещё один привратник столп бдительности, - которому я сказал, обезоруживающе улыбнувшись:
– Я к мистеру Джилберту Ирвингу. Передайте ему, что я - друг мисс Холт.
Цербер удалился в свою каморку, позвонил по телефону, затем вернулся и сказал:
– Квартира - четырнадцать Б.
Я направился к лифту, а он проводил меня зорким, как у стервятника, взглядом.
Выйдя из лифта, я почувствовал на спине не менее зоркий и жгучий взгляд лифтера, который дождался, пока я нажал кнопку нужной квартиры и получил приглашение войти, и лишь тогда уехал вниз.
Встретившая меня особа совершенно не походила ни на горничную, ни на кухарку. Может, в униформе она и сошла бы за служанку, но только не в длинном, до самых пят, развевающемся шелковом балахоне, который сама, вероятно, считала утренним платьем. Даже не предложив мне снять шляпу, она строго промолвила:
– Ступайте за мной, пожалуйста.
Через холл со сводчатым потолком я прошествовал следом за ней в комнату величиной с добрую половину сада Кирнса. Предложив мне сесть в одно из стоявших в углу гостиной кресел, она уселась напротив.
Однако я продолжал стоять.
– Может быть, консьерж внизу меня плохо расслышал, - произнес я.
– Я сказал ему, что хочу видеть мистера Ирвинга.
– Да, я знаю, - сказала женщина.
– Но его дома нет. А я - его жена. Мы тоже друзья мисс Холт, и мы совершенно потрясены этой ужасной траге... этой неприятной историей. Значит, говорите, вы тоже - её друг?
Голос жены Ирвинга меня поразил, потому что абсолютно ей не подходил. Миссис Ирвинг была женщина худощавая и невысокая, с небольшим и аккуратным лицом, маленьким и изящным ротиком, а вот голос её - трубный и сочный скорее подошел бы армейскому сержанту. Когтей, как у тигрицы, о которых упоминала Джуди Брэм, я не разглядел, но, возможно, она их втянула.
– Недавний друг, - пояснил я.
– Мы знакомы всего двенадцать часов. Если вы прочитали утреннюю газету, то, возможно, обратили внимание, что в то время, когда полицейские обнаружили брошенное такси, мисс Холт сидела на крыльце особняка Ниро Вулфа и беседовала с человеком по имени Арчи Гудвин. Так вот, я и есть тот самый Арчи Гудвин, а она обратилась ко мне за помощью.
Миссис Ирвинг поправила полу своего одеяния, чтобы лучше прикрыть ногу.
– Если верить подробностям, которые сказали по радио, Майра наняла Ниро Вулфа, - пробасила она.
– И её арестовали прямо в его доме.
– Это верно, - признал я.
– И мы прилагаем все усилия, чтобы её освободили. С этой целью я опрашиваю всех людей, которые могут располагать интересующими нас сведениями, и мистер Ирвинг - один из них. Он сейчас на службе?
– Думаю, что да. Он уехал раньше обычного.
– Хотя нога её была в полной безопасности, по крайней мере, выше лодыжки, она снова поправила полу балахона.
– А какие именно сведения вас интересуют? Может быть, я могу вам чем-то помочь?
Я не мог спросить её, рассказал ли ей супруг о том, что со слов Майры знал о её намерении самой сесть за руль принадлежавшего Джуди такси. С другой стороны, категорично отказывать женщине, добровольно предложившей свою помощь, было не в моих правилах. Я уселся в кресло и сказал:
– Порой пригодиться могут любые мелочи, миссис Ирвинг. Даже самые, на первый взгляд, незначительные. Скажите, с Фиби Арден вы и ваш муж тоже дружили?
– Я - да. Мой муж, разумеется, тоже знал её, но называть их друзьями я бы не решилась.
– Они были врагами?
– О нет! Просто у них не сложились отношения.
– А когда вы видели её в последний раз?
– Четыре дня назад, в пятницу, на званом коктейле у Уолдо Кирнса. Я как раз вспоминала эту вечеринку, когда вы пришли. Фиби была там такая веселая. Она вообще была очень жизнерадостной.
– И с тех пор вы её не видели?
– Нет.
– Она явно хотела что-то добавить, но вовремя спохватилась.
Это так бросалось в глаза, что я уточнил:
– Но вы что-то о ней слышали? Она звонила вам или, быть может, письмо прислала?
– Откуда вы знаете?
– миссис Ирвинг не скрывала своего изумления.
– Я догадался. Вся работа сыщика зиждется на умении строить догадки. Так вы получили от неё письмо?
– Нет.
– Чуть помявшись, она добавила: - Я бы хотела вам помочь, мистер Гудвин, но не уверена, насколько вам это важно, и мне бы хотелось, по возможности, избежать огласки.
– Разумеется, миссис Ирвинг, - проникновенным голосом произнес я. Если вы опасаетесь полиции, то я буду нем как рыба. Тем более, что они арестовали мою клиентку.
– Что ж...
– Она положила ногу на ногу, придирчиво осмотрев себя, чтобы убедиться, что ничего лишнего из-под платья не выглядывает.
– Вчера днем я сама позвонила Фиби. У нас с мужем были билеты в театр, на вечерний спектакль, а около трех часов дня он позвонил мне со службы и сказал, что из Калифорнии неожиданно прилетел его деловой партнер, которого он должен пригласить на ужин. Тогда я позвала в театр Фиби, и мы условились, что без четверти семь встретимся в "Морсини", поужинаем, а оттуда пойдем в театр. Я приехала в ресторан в условленное время, но Фиби там не было. Я подождала до четверти восьмого, потом позвонила ей домой, но к телефону так никто и не подошел. Ужинать одной в таком шикарном месте как "Морсини" мне не хотелось, и я, оставив ей записку, отправилась в "Шрафт". Но и там Фиби не дождалась. Тогда я подумала, что она сразу придет в театр - у меня были билеты в "Мажестик", - и пошла туда, простояла в вестибюле до начала десятого, оставила для Фиби билет в кассе и пошла в зрительный зал. Конечно, будь я уверена, что это может помочь следствию, я бы рассказала об этом полицейским, но ведь, по большому счету, никакой пользы от этих сведений нет. За исключением того, что в три часа дня Фиби была ещё дома. Я права?
– Конечно, - заверил я.
– А она сразу согласилась встретиться с вами в "Морсини", или попросила время на раздумье.
– Сразу, без малейшего колебания.
– Значит, встрече с вами помешало какое-то событие, случившееся уже после трех часов, - глубокомысленно заключил я.
– Возможно, даже - после половины седьмого, ибо в противном случае она успела бы позвонить вам и предупредить, что не сможет прийти. Если была ещё жива, конечно. Вы не представляете, что могло случиться?