Третий способ
Шрифт:
– Вот как? И каковы твои выводы?
– Одних выводов недостаточно.
– Я уселся на свой вращающийся стул. Об одном могу рассказать в двух словах: ярдов за восемьдесят от того места, где Майра оставила такси, расположен каменотесный двор. Более идеального места для укрытия не придумать. А вот разговор с миссис Ирвинг я предпочел бы пересказать вам дословно.
– Начинай.
Так я и сделал, предварительно описав её внешность. Много лет назад Вулф приучил меня описывать внешность и манеры любого человека таким образом, чтобы он мог видеть и слышать его, словно наяву, и с тех, признаться, я неплохо овладел этим искусством. Мне не привыкать также дословно излагать даже затяжные беседы, не говоря уж о непродолжительном разговоре, который состоялся у меня с миссис Ирвинг.
Когда я закончил, Вулф задал всего один вопрос:
– Как, по-твоему, она врала?
Я пожал плечами.
– Трудно сказать. Если да, то она превосходная актриса. Если же мешала вранье с правдой, то тут сам черт себе ногу сломит.
– Хорошо.
– Вулф ненадолго зажмурился, потом открыл глаза.
– Позови его.
Я встал, открыл дверь гостиной, и попросил Ирвинга войти. Он сразу уверенно направился к красному кожаному креслу, сел и внимательно посмотрел на Вулфа.
– Хочу сразу объяснить, - с места в карьер начал он, - что явился к вам как друг мисс Майры Холт, хотя и без её ведома.
Вулф кивнул.
– Да, вчера она упоминала ваше имя. Сказала, что вы очень умный человек.
– Она мне льстит.
– Похоже, он не испытывал затруднений, сидя спокойно.
– Я пришел, чтобы получить от вас кое-какие сведения, хотя не стану притворяться - никаких особых прав на то у меня нет. Могу только честно, без обиняков, сказать вам, зачем мне это понадобилось. Дело в том, что сегодня утром, услышав по радио, что мисс Холт задержана, я уже устремился было в полицию, но по пути передумал, решив, что мое поведение могут неверно истолковать. Поэтому я связался со своим адвокатом. Его зовут Джон Х. Дарби. Я объяснил ему положение и попросил встретиться с мисс Холт. Он добился свидания, однако мисс Холт ничего ему не сказала. Более того, она даже отказалась, чтобы Дарби внес за неё залог. По её словам, её интересы представляют Арчи Гудвин и Ниро Вулф, и без вашего разрешения она никому ничего не скажет.
Я прикоснулся кончиком пальца к своим губам - тем самым губам, которые целовала Майра, - и мысленно послал ей воздушный поцелуй. Мало того, что мое имя она поставила впереди имени Вулфа, так ещё и умело сымпровизировала, объединив третий способ с первым. Да, такие клиентки попадаются в одном случае на тысячу. Она даже отвергла два предложения освободить её из темницы.
– Я не адвокат, - сказал Вулф.
– И мистер Гудвин, насколько мне известно, - тоже.
– Я знаю. Но вам, похоже, удалось заколдовать мисс Холт. Или загипнотизировать. Не обижайтесь, пожалуйста, но я хотел бы знать, в чьих интересах вы действуете - мисс Холт, или Уолдо Кирнса?
Вулф шумно засопел.
– В интересах мисс Холт, - проворчал он.
– Она внесла залог.
– Забавно, но вы с Кирнсом думаете одинаково, - вставил я.
– Он тоже считает, что мы её загипнотизировали. Очень смешно.
Ирвинг задумчиво уставился на меня. Потом сказал:
– Я предпочел бы иметь дело с мистером Вулфом. Тем более что это его контора.
– Вы будете иметь дело с нами обоими, - прогудел Вулф.
– В профессиональном плане мы с ним нерасчленимы. Какие сведения вас интересуют?
– Я хочу знать, почему вы не пытаетесь вытащить её из заключения, и какие действия в её интересах собираетесь предпринять. Я также хочу, чтобы вы посоветовали ей воспользоваться услугами моего адвоката. Он очень опытный и грамотный.
Обе ладони Вулфа покоились на подлокотниках кресла.
– Зря вы так, мистер Ирвинг - вы ведь человек деловой, и должны уметь лучше анализировать ситуацию. Прежде чем уступить вам хотя бы на дюйм, а не на милю, как вы просите, я должен знать, а сами-то вы - в её интересах действуете?
– Но ведь я её друг, черт побери!
– взвился Ирвинг.
– Разве она вам это не сказала? Она ведь говорила про меня!
– Я допускаю, что она могла и ошибиться, - ответил Вулф.
– Кстати, мне ведь даже неизвестно, какие показания вы дали в полиции.
– Да никаких!
– развел руками Ирвинг.
– Меня ни о чем и не спрашивали.
– Значит, вы им не сообщили, что в воскресенье вечером мисс Холт сказала вам, что собирается сама сесть за руль такси, принадлежащего Джудит Брэм?
Вопрос Ирвинга ошеломил. Он сидел, вытаращив глаза, и лишь оторопело переводил взгляд с Вулфа на меня, и обратно.
– Нет, - выдавил он, наконец.
– Даже, будь это и так, стал бы я говорить об этом полиции?
– Так вы отрицаете, что она вам это сказала?
– Не отрицаю, но и не признаю.
Вулф перевернул ладонь.
– И после этого вы ещё ждете, что я вам что-нибудь расскажу? промолвил он.
– Или вы хотите сказать, что мисс Холт солгала мне?
– А когда она вам это рассказала?
– Вчера вечером. В этом кабинете. И - находясь в здравом уме, а не под гипнозом.
Ирвинг чуть призадумался. Затем кивнул.
– Да, вы правы. Она сказала мне об этом.
– А кому сказали вы?
– Никому.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен.
– Тогда вам будет непросто убедить меня, - произнес Вулф.
– Судите сами. Предположим, что слова мисс Холт не разошлись с делом, и она в восемь вечера подъехала на такси мисс Брэм к дому мистера Кирнса. Приплюсуем сюда тот факт, что в двадцать минут десятого это же такси, в котором лежал труп мисс Арден, стояло уже перед моим домом. В какое положение это ставит вас? По словам мисс Брэм, она никому о договоренности с мисс Холт не говорила. Мисс Холт уверяет, что рассказала только вам. Отсюда вытекает закономерный вопрос: где находились вчера вы, начиная с восьми часов вечера?
– Понимаю.
– Ирвинг тяжело вздохнул - раз, затем другой.
– Это возмутительно. У меня просто слов нет. Вы подозреваете меня в причастности к убийству Фиби Арден!
– Совершенно верно.
– Но это же нелепо! С мисс Арден меня ничто не связывало. Она для меня ровным счетом ничего не значила. Не говоря уж о том, что настоящий убийца подстроил все таким образом, чтобы подозрение пало на мисс Холт. Разве стал бы я это делать?
– Он выразительно потряс кулаками.
– Дьявольщина, я должен знать, что случилось! Вы ведь знаете. Мисс Холт все вам рассказала. Я должен знать!