Третья волна
Шрифт:
В конце концов, новый Приход еще не так скоро…
Но наши потомки, рожденные здесь, на Терсе, вряд ли простят тех, кто сегодня улетит, печально подумал шламан Каций.
Кениц в новой, с иголочки форме офицера высшего ранга выглядел сейчас гораздо старше своих лет. В глазах появилось несвойственное ему выражение скорби и постоянной задумчивости. Губы стали тонкими оттого, что юный жрец постоянно сжимал их, невольно опуская уголки рта вниз.
— Что ж, — вздохнул шламан Каций, нарушив воцарившееся молчание. — Пора прощаться, сын.
Кениц коротко кивнул. Его разрывало надвое странное, двойственное
Они обнялись. Шламан трижды коротко хлопнул Кеница по спине. Старая поговорка гласит, что чем дольше прощание, тем невыносимей разлука… Шламан соглашался с этими словами.
— Будь честен и справедлив, — напутствовал он сына.
— Я буду, отец.
— Не забывай того, чему ты учился здесь… — Каций неосознанно повел рукой вокруг, словно показывая на всю Терсу. — Помни о том, во имя чего исполняешь волю богов.
— Я буду помнить, отец, — пообещал Кениц.
Винты геликоптера с эмблемой Империи уже раскрутились, тихо пели их атакующие воздух края.
Шламан отошел на шаг.
— Да прибудут с тобой боги, ин-шламан Кениц!
Он впервые назвал сына так. Да, теперь он, жрец Кениц, стал новым шламаном.
— Да прибудут с тобой боги, ин-шламан Каций!
Он станет хорошим вождем, был уверен Каций. Он держится как настоящий вождь.
Кениц развернулся и быстрым шагом направился к геликоптеру. Больше он никогда не видел отца.
Впереди у нового шламана лежал долгий путь на планету, которой суждено стать новой родиной человечества.
Да помогут нам боги, тихо прошептала в глубине сердца юного жреца короткая молитва…
ГЛАВА 10
В декабре 1932 года Патрик Клейтон, англичанин, сотрудник периодического издания «Египетский геологический вестник», специализация которого ясна из названия, ехал на своем автомобиле среди диких, необитаемых дюн Большой песчаной пустыни близ селения Аль-Карима, что на западе Египта. Вдруг Патрик Клейтон услышал под колесами автомобиля непонятный хруст. Он тут же остановил движение машины, заглушил мотор и вылез посмотреть, что явилось причиной странного хруста. Каково же было изумление англичанина, когда он обнаружил прямо на дороге крупные куски прозрачного желто-зеленого стекла. Складывалось впечатление, будто кто-то зачем-то разбил об укатанный грунт сотни толстостенных винных бутылок.
Патрик Клейтон пешком пошел по пустыне, углубившись примерно на три километра южнее своего автомобиля. Везде, где он шел, ему встречалось удивительное стекло, осколки его были самых причудливых форм, а вес колебался от нескольких
Проведенный анализ стекла показал, что оно практически лишено примесей и на девяносто восемь процентов состоит из силикона.
Эту короткую историю об английском геологе Елена рассказывала, пока джип катил прочь от Каира. С окончанием истории окончился и путь: Семенов и Дементьева вылезли под палящее солнце на пустынном побережье Нила, огороженном колючей проволокой и сетчатым металлическим забором. За забором Семенов угадал невысокую вышку диспетчерской службы и пару ангаров.
— Куда летим?
— В Аль-Кариму. Точнее, к пустынному стеклу, — с готовностью доложила Елена.
Неподалеку их поджидал легкий частный вертолет «Белл 407» в желто-белой раскраске.
— Могли бы и пропустить экскурсию к стеклянным залежам, — проворчал Семенов. Одной из вещей, которые он ненавидел больше всего остального, являлась жара. Сейчас температура воздуха поднялась уже до тридцати семи градусов по Цельсию и грозила расти дальше. — Я знаю, как выглядит стекло.
— Может быть, ты также знаешь, при какой температуре песок плавится, образуя прозрачный силикатный сплав?
— По-моему, тысячи полторы градусов, — напряг память Семенов.
— От тысячи ста до полутора тысяч градусов Цельсия, — поправила девушка. — Это зависит от состава песка.
Они запрыгнули в вертолет. Пилот уже поджидал своих пассажиров. Он приветливо улыбнулся, крикнул что-то по-арабски и переключился на управление. Через минуту винтокрылая машина взмыла в воздух и взяла юго-западное направление.
— Англичанин не был первооткрывателем стеклянного поля, — повествовала Елена. — До него на эту удивительную находку наткнулись первобытные африканские охотники и кочевники, которые тут же смекнули использовать стекло в качестве материала для изготовления наконечников для копий и стрел, ножей и других предметов быта. В гробнице фараона Тутанхамона, кстати, был найден скарабей, вырезанный из пустынного стекла. Сейчас этот скарабей утрачен — выкрали рабочие, когда сокровища гробницы перевозились в музей Каира. То поле, что нашел англичанин, имеет в диаметре полторы сотни километров и предположительно усыпано тремя сотнями тонн стекла. Некоторые куски весят до тридцати килограммов.
— Неплохую бутылку кто-то разбил в пустыне, — пошутил Семенов. — Но если говорить о происхождении этого стеклянного поля, то я бы предпочел в качестве причины назвать падение метеорита. Мощный тепловой выброс от такого падения вполне мог расплавить песок.
— Совершенно верно, мог. Но ни в районе самого поля, ни вблизи него не удалось отыскать даже намека на кратер. Не помогло и зондирование с космоса. Метеорит, упади он в пустыню, должен оставить кратер.
— Когда американцы провели испытания по воздушному взрыву атомной бомбы в штате Нью-Мексико в пятьдесят третьем, они обнаружили, что песок в пустыне оплавился и превратился в стекло. А метеорит, подобно Тунгусскому, мог взорваться в воздухе, на высоте, не оставив кратера, но обдав поверхность пустыни мощным жаром.