Третья волна
Шрифт:
— Лена, — мягко сказал Семенов, — ты говоришь как политик: много слов, но все они пусты и безжизненны. Скажи прямо, что из себя представляет проект «Коперник»? Какую тайну он выражает?
Серьезно посмотрев на спутника, девушка, тем не менее, не выполнила просьбу.
— Ты смотрел фотографии, которые дали тебе в управлении?
— Да. Какая-то пустыня. Я так понимаю, на снимках запечатлена часть поверхности Марса, именующаяся Сидонией.
— Их сделал космический аппарат «Викинг», — кивнула девушка. — В 1979 году. НАСА тогда не обратило внимания на снимки той части поверхности Красной планеты. Более того, снимки именно области Сидония оказались по счастливой случайности забракованы специалистами агентства и опубликованы в периодической печати. Спустя два месяца после публикации западногерманский астроном-энтузиаст Густав Кристенсен
Семенов начал вглядываться в матовые снимки. Он помнил шифры на тех, что уже видел: 35А75 и 70А13. Теперь ему посчастливилось увидеть и другие снимки Сидонии. Но сколько бы он ни смотрел на унылую поверхность далекого Марса, он не мог заметить ничего сколь-нибудь интересного. Лишь скалы, горы, пустыни…
— Ничего не вижу.
— Да смотри же ты внимательней! — воскликнула Елена. — Представь, что на этих снимках есть нечто такое, что может считаться открытием.
Семенов попытался вновь. И вдруг совершенно неожиданно для самого себя на снимке 35А75 в правом верхнем углу он заметил странную игру теней.
— Вот тут, — указал он пальцем. — Эта скала похожа на лицо.
Девушка молчала.
Не зная, верно ли он пошел, Семенов стал разглядывать снимки дальше. Через минуту он уже различал несколько весьма подозрительных объектов на поверхности Марса.
— Вот тут еще… Вроде как пирамида… А здесь — фрагмент стены или чего-то подобного…
Наконец Елена заговорила:
— Совершенно верно, Витя. На снимках Сидонии, забракованных НАСА и попавших в открытую печать, Густав Кристенсен заметил это самое лицо. В его распоряжении было всего два снимка — те, что я послала тебе, имеющие номера 35А75 и 70А13, но двух снимков оказалось достаточным для поразительной компьютерной модели лица, получившейся после прогонки на ЭВМ. Лицо на Марсе получило название «марсианский сфинкс» за похожую на древнеегипетскую «прическу». Удивительное открытие попало на страницы прессы, и буквально тут же НАСА в лице Колина Снайдера, тогдашнего руководителя, выступило с опровержением. Дословно он сказал следующее: «Обнаруженное изображение — всего лишь скальные образования, принявшие причудливые очертания в результате игры света и теней». Эта версия НАСА казалась весьма убедительной, ее поддержали многие, в том числе и известные российские академики Сагдеев и Кузьмин. Последний сказал: «Дело в косом освещении, свет низко расположенного солнца отбрасывает тени от обычных бугорков, а что касается ноздрей и ожерелья на лице, то это обычные помехи, возникшие при передаче изображения на Землю». Притом товарищ Кузьмин совершенно не разбирался в технологии и процессе передачи изображений с космического аппарата «Викинг» на принимающую станцию на Земле.
Семенов склонил голову к плечу, рассуждая:
— Но ведь это лицо, скорее всего, и есть игра света и теней. Два снимка, очевидная большая высота полета космического аппарата, несовершенство его фотографического оборудования… Да здравый смысл подсказывает, что лицо — это ерунда! Как и прочие объекты, которые можно принять за плод деятельности разумных существ. Исходя из теории вероятности, где-то на Марсе на одном из снимков обязательно должен был получиться объект вроде «марсианского сфинкса». Думается мне, что если сфотографировать Сидонию при другом угле освещения, лицо пропадет.
— Ты совершенно прав, Витя. Я рада, что ты умеешь рассуждать логически. — Девушка весело засмеялась. — Однако поспешу тебя разочаровать: снимки 35А75 и 70А13 сделаны на разных витках «Викинга» с временным интервалом в пять с половиной часов. Тени за это время сместились бы, убрав эффект «лица», но… лицо осталось. Признав это, НАСА затем запустило два снимка в свои компьютеры лишь затем, чтобы опровергнуть версию искусственного происхождения «марсианского сфинкса». Но полученная компьютерная модель не только не доказала естественное происхождение лица и причудливую игру теней, а вовсе опровергла ее! На лице проявились те самые «помехи», как выразился товарищ Кузьмин: ноздри и ожерелье. Но, кроме того, компьютер смог увидеть то, что
— Но такое могла бы возвести лишь цивилизация, а на Марсе нет разумной жизни, — возразил Семенов, мало верящий в возможность искусственного происхождения чего бы то ни было на Красной планете, исключая, конечно, то, что осталось от земных исследовательских аппаратов. — Более вероятно, что «марсианский сфинкс» стал результатом выветривания горных пород.
— Так бы оно так, — не сдавалась Елена, которой, очевидно, было известно гораздо больше. — Но ты сам указал на другие странные объекты Сидонии: пирамиду, фрагмент стены… Дальнейшие исследования снимков с помощью более мощных компьютеров дали поразительный результат: неподалеку от «марсианского сфинкса», всего в семи километрах расположен целый город! Он состоит из девятнадцати пирамид с тремя, четырьмя и пятью сторонами, ровной идеально круглой площадкой непонятного назначения, дорогами, все это дело соединяющими! Идею о том, что пирамиды являются вулканами или простыми горными образованиями, опровергает идеальная гладкость граней пирамид, отсутствие на вершинах вулканических кратеров, вообще всякое отсутствие вулканической деятельности. Все засыпано толстым слоем нанесенного ветрами песка, не позволяющего более подробно изучить структуру города.
— Ты говоришь так, будто веришь, что на Марсе и впрямь существует какой-то город, — фыркнул Семенов, не ожидавший от Елены, умной и образованной, верящей лишь фактам девушки, подобного безрассудства.
— Потом ты узнаешь то же, что известно мне, и сам поверишь в то, что этот город, этот конгломерат странных образований — дело рук разумных существ. Честно говоря, когда я столкнулась с этой историей, то была скептиком, как и ты сейчас. И вот почему. В 1998 году насавский аппарат «Марс Глобал Сюрвейер» сфотографировал лицо с высоты в четыреста сорок четыре километра и с разрешением четыре целых три десятых метра на точку. При таком увеличении лицо уже мало напоминало, собственно, лицо. Лишь ничем не примечательный холм, присыпанный пылью. Тут же поднялись горячие споры о том, что НАСА сфотографировало вовсе не тот объект, что оно намеренно пытается подделать факты. Нападки на НАСА и его невразумительные ответы продержались до 2001 года, когда тот же аппарат «Марс Глобал Сюрвейер» вновь снял лицо, но уже при разрешении в два метра на точку. Снимок ты можешь посмотреть в этой папке.
Семенов покопался и нашел указанный Еленой снимок.
— Если бы в кадр попал объект, равный по размерам пассажирскому авиалайнеру, он был бы виден, — поведала девушка.
Семенов смотрел на совершенно обычный холм, на котором не было ни глаз, ни ожерелья, ни тем более зрачков и зубов. Даже при излишней фантазии представить здесь некое лицо казалось немыслимым.
— Этим снимком НАСА закрыло тему о существовании на Марсе объектов искусственного происхождения.
— Более чем красноречивый аргумент в пользу агентства. — Семенов помахал перед собой последней фотографией.
— О, это так, — улыбалась Елена. — Но только НАСА не смогло объяснить как минимум трех вещей. Первое: почему фотокамеры космических аппаратов, способные совершать до полусотни снимков в секунду, передали на Землю так мало фотографий — в первый раз, от «Викинга», и два снимка от «Марс Глобал Сюрвейер». Второе: отчего НАСА предпочло снять только лишь лицо, проигнорировав остальные объекты, вызвавшие не менее активные дебаты. И третье: почему Национальное аэрокосмическое агентство, никогда не ставившее перед собой цель засекречивания своих проектов, вдруг выдало в массы лишь часть снимков Сидонии и окружающей эту область Асидалийской равнины, снятых с высоким разрешением.
Семенов решил, что не станет ломать голову над ответами. Девушка сама все расскажет, когда придет время.
Джип уже мчался вдалеке от Каира на юг вдоль русла Нила.
ГЛАВА 9
Они стояли на краю нового, недавно основанного города Цеалинта, отец и сын. За стенами продолжалась обычная жизнь, никто из простых граждан не знал, какое событие сегодня произойдет. Каций не стал говорить своему народу ничего о планах Империи. Никто из правителей всей Терсы не стал распространяться… Не надо им, оставшимся здесь, считать себя покинутыми, оставленными на произвол судьбы.