Третья жертва
Шрифт:
Увидел, как на место прибыли копы. Тупые, лишенные воображения, дремучие олухи. Увидели то, что он хотел им показать. Сделали выводы, к которым он их подтолкнул. И, довольные собой, провели аресты.
В общем, все прошло настолько хорошо, что он решил не спешить с возвращением домой. Разработал план с мотелем – в соседнем городишке, конечно. Хотя, откровенно говоря, надобности в такой предосторожности не было. Он взял напрокат машину, вернулся в город. Походил по местным барам, послушал, о чем говорят. Получилось настолько занятно, что он даже отправился на похороны и смотрел на плачущих матерей.
Ну,
Все закончилось через пять дней. Репортеры свернулись и уехали. Адвокаты заключили какую-то сделку. Он вернулся в обычный мир своей «приемлемой жизни», и через какое-то время этот фильм тоже стерся из его памяти.
Требовалось что-то большее. Планы срабатывали безукоризненно, но острота ощущений сгладилась, волнительный трепет ушел, и кровь уже не отбивала свой лихорадочный ритм в жилах. Он мог сделать так, что копы танцевали бы на булавочной головке, и они бы только благодарили его за танцпол.
Ему нужно было другое, что-то более рискованное, другое место, другая, более захватывающая цель и другой, более достойный противник. Он чувствовал, что должен расширить игровую площадку.
Бейкерсвиль стал ответом на его самые смелые фантазии.
Идеальное место. Идеальная мишень. И идеальный набор клоунов-полицейских, чтобы взять еще свежий след.
Наконец-то выпал шанс повеселиться по-настоящему.
Здоровяк Шеп, льющий слезы по сыночку. Умница и милашка Коннер, переживающая за свой город. И специальный агент Пирс Куинси, лучший из лучших в Квантико.
Наконец-то игра, достойная его талантов. Тем более что он уже не собирался удовлетвориться одноактной пьесой. Это было только началом.
Помните ли вы, Рейни Коннер, каково это, потянуть за спусковой крючок? Слышите ли вы во сне тот вязкий, влажный звук, с которым взорвалась голова вашей матери?
Мне бы хотелось услышать от вас всю историю.
Но не сегодня. Сегодня у него поездка в Портленд. Еще многое нужно сделать.
Когда Бекки О'Грейди уснула в первый раз, ей приснилось, что она стоит перед монстром в школе. Бекки топнула ногой и крикнула: «Плохой, плохой монстр! Не тронь моего брата! Не обижай моих друзей!»
Пристыженный, монстр убрался восвояси. А Элис и Салли обняли ее и расплакались. Красивая мисс Авалон поцеловала ее в щеку и похвалила за смелость. Все были рады и счастливы, в том числе и ее папа с мамой, которые больше не ругались, и Дэнни, который отдал ей котенка.
Когда Бекки уснула во второй раз, ей приснилось, что монстр откусил ей голову.
В пять часов утра Бекки забралась в гардероб и укрылась под одеждой. Но она знала, что толку от этого мало.
Монстр придет. Она не смогла спасти Дэнни, и оба они это знали, Бекки и монстр. Скоро-скоро он явится за ней. Скоро-скоро наступит ее очередь.
Бекки поплакала – из-за мамы. Но еще больше – из-за Дэнни, потому что, когда он нуждался в ней, она его не спасла.
Глава 15
Четверг, 17 мая, 7:50
В кухне у раковины Сэнди рассеянно терла и терла одну и ту же тарелку с цветочным ободком. За окном вовсю светило солнце. Она приоткрыла окно – впустить свежего утреннего
Неподалеку, в третьем или четвертом доме от Маккейба, залаяла собака. Женский голос, звавший ребенка… Энди? Энтони? А может, Андреа, четырехлетнюю дочку Симпсонов? На последний Хэллоуин девочка вырядилась ковбоем – не ковбойшей, объясняла она всем, а именно ковбоем. Малышка нравилась Сэнди, хотя и называла ее не иначе как миссис О'Грейди, из-за чего та чувствовала себя едва ли не старухой.
Сэнди повернула тарелку и принялась тереть другую сторону.
Приехав сюда одиннадцать лет назад, они с Шепом оказались одной из немногих семейных пар с детьми. С тех пор район разросся, и семьи тоже. В одном лишь их квартале малышей было не меньше пяти. В двух кварталах отсюда жили две одноклассницы Бекки. Мальчиков тоже хватало, вот только большинство были слишком малы для Дэнни. Такая жалость… Если Бекки не составляло труда найти подружек для игр, то Дэнни приходилось отвозить к кому-то на машине. Это уже требовало определенного планирования и присутствия одного из родителей дома – кому-то же надо садиться за руль.
И все-таки Дэнни никогда не жаловался и довольствовался тем, что читал книги, оставался после уроков в школе или играл на компьютере. Иногда Сэнди гуляла с ним вечерами по району. Они махали знакомым. Дэнни высматривал дома с «ДайрекТВ». Бывало и так, что она шла пешком, а он катил на велосипеде, с гордостью демонстрируя такие умения, как езда без рук.
Ей нравились эти прогулки. Она чувствовала себя в безопасности здесь, в их скромном районе, где люди много работали и знали друг друга по имени.
Но сегодня утром Сэнди не хотелось даже выходить за дверь, чтобы забрать утреннюю газету. Что, если прохожие будут останавливаться и таращиться на их дом? Она даже не знала, что было бы неприятнее – злость в их глазах или жалость.
В результате, оставшись в кухне, как под домашним арестом, Сэнди терла, скребла и мыла свою утварь, пока все не заблестело. Потом набросилась на полы, убеждая себя при этом, что ничего такого не случилось, что этот день ничем не отличается от других и что на самом деле жизнь не оборвалась два дня назад.
Утром, ровно в семь, она позвонила в центр содержания несовершеннолетних. Последний раз они с Дэнни разговаривали сорок восемь часов назад, и ей нужно было его увидеть. Как он там? Испуган ли? Понимает, что с ним происходит? Скучает ли по ней? Зовет ли ее ночью?
А если его мучают кошмары? Если он голодает? Если одеяло «кусается»? Господи, она же мать, и ей нужно, необходимо быть со своим ребенком!
Начальник центра, некий мистер Грегори, твердо, но вежливо проинформировал ее, что Дэнни умолял его ни в коем случае не впускать мать. Утром в столовой мистер Грегори первым делом подошел к мальчику, чтобы предупредить о возможном визите родителей. Дэнни тут же разволновался и пришел в столь возбужденное состояние, что сотрудникам центра не оставалось ничего другого, как только вернуть его в комнату.