Трэвис
Шрифт:
На мгновение мое замешательство и воздействие этих глаз лишили меня дара речи. Когда я раньше смотрела в эти глаза?
— Шериф Хейл, — сказала я, вспоминая.
— Хейвен из Калифорнии.
— Рада видеть Вас здесь.
Он вытер пот со лба предплечьем. На нем были спортивные шорты и свободная серая майка, облегающая обе руки, материал в нескольких местах потемнел от пота, очевидно, он только что тренировался. Он положил на стойку шнурок с пропуском в ВИП-клуб.
Я думала, что это полицейский с властными замашками.
Но, очевидно,
Может ли человек быть и тем, и другим?
Вряд ли. Эти две личности не очень-то совпадали во многих областях. Но, возможно, этот человек собирался доказать, что я ошибаюсь. Интересно.
Не всех можно загнать в рамки, Хейвен.
Я потянулась за спину, взяла воду из мини-холодильника со стеклянными крышками и поставила ее на стойку перед ним.
— В дополнение к воде, могу я заинтересовать Вас чем-нибудь, что поможет нарастить мышцы? — сладко спросила я.
Его глаза слегка сузились, а голова немного наклонилась — такой же взгляд он бросил на меня на обочине дороги после того, как практически убил растения, которые я спасала. Он посмотрел вниз на свою левую руку, как бы раздумывая над этим. Его загорелую, прекрасно мускулистую руку — я вынуждена была это признать, но только для себя, поскольку старалась сохранить не впечатленное выражение лица.
— Неужели моих мышц недостаточно? — он двинул руки вперед, опираясь на прилавок и слегка сгибаясь, как будто это движение не было рассчитано именно на это.
— О нет-нет. Они, — я сделала паузу, — вполне подходящие, — я добавила в это слово большую дозу разочарования.
Его губы слегка дрогнули. Он медленно откинулся назад, оценивая меня.
— Подрезали сегодня кого-нибудь из водителей?
— Сегодня нет, нет.
— Как Ваши растения?
— Не знаю. Когда я вернулась, их там не было.
Он поджал губы и кивнул.
— Это серьезно. Вы должны подать заявление о похищении. Федералы захотят вмешаться.
— Шутите, если хотите, но эти растения вполне могут быть в руках сумасшедшего мужчины или женщины, сталкиваясь с невыразимыми трудностями даже сейчас, когда мы разговариваем.
— Боже мой, я почти думаю, что Вы серьезно.
Я была серьезна. Но не собиралась позволить этому человеку насмехаться надо мной из-за моей любви к живым существам.
— Мне жаль, что ваши растения были украдены. Давайте будем надеяться, что тот, кто их украл, обеспечит им любящий дом, полный удобрений и шепчущих слов ободрения, чтобы... они росли и... пускали листья и все такое.
Правда? Я удержалась от закатывания глаз, скрестив руки.
— Насчет напитка... поскольку ваши мышцы явно... достаточны, может быть, вам понравится мой авокадо-банановый смузи с листовой зеленью и куркумой? Он помогает когнитивным функциям.
Шериф Хейл сделал паузу, а затем усмехнулся, медленной улыбкой, которая расцвела от озадаченной до ослепительной. Вот это да. Было несправедливо, что Бог иногда дарит такие улыбки наделенным властью снобам. Потому что это давало
Как правило.
Эта ухмылка, вероятно, давала ему печенье из банки, в прямом и переносном смысле, с тех пор как он стал достаточно большим, чтобы дотянуться до нее.
Его взгляд переместился на полку, где стояли несколько баночек с травами и сборами. Это был мой вклад, и женщина, которая меня наняла, похоже, с энтузиазмом восприняла дополнительные предложения, особенно после того, как я сказала ей, что она может подумать о повышении цен на свежие добавки.
Затем он уставился на корзину с пищевыми батончиками, стоявшую рядом с местом, где он сидел за прилавком, и мрачно произнес.
— Позвольте мне кое-что объяснить Вам, Хейвен из Калифорнии. Настоящие мужчины не едят траву и, — он окинул батончики еще одним враждебным взглядом, — птичий корм.
Я рассмеялась.
— Нет? А что едят настоящие мужчины?
— Бургеры. То, что с костями, — он отвинтил крышку бутылки с водой и поднес ее к губам.
Я вздохнула.
— Мужчины и их одержимость стояками (прим. перев. — игра слов, bones — кости, boners — стояки).
Он подавился глотком, который только что сделал, и вытер рот предплечьем.
— Стояки? Я сказал «кости».
Я расширила глаза в притворном смущении.
— Знаю. Я тоже.
Он положил руку на спинку табурета рядом с собой и тихонько рассмеялся. Слегка кивнул мне, сделав еще один глоток воды, его глаза смотрели на меня поверх бутылки.
— Прошу прощения за грубость. Я... отвлекся.
Он посмотрел в сторону, туда, куда смотрел до этого, куда-то за угол крытого бара со смузи, за пределы моей видимости, и веселье, которое только что было ясно в его выражении, внезапно исчезло.
— А. Понимаю. Вы были сосредоточены на скудно одетых женщинах. Их трудно не заметить.
— Нет, — он слегка повернул голову, словно следя за чьим-то движением. — Я был сосредоточен на мести.
— Месть? — я рассмеялась, но он не рассмеялся в ответ. — Месть? — повторила я.
Он постучал пальцами по стойке, оглядываясь на меня.
— Да. Что плохого в том, чтобы отомстить, когда тебе причинили зло?
Я обдумала это.
— Ну, это зависит от обстоятельств, я полагаю. Это звучит так... драматично. Но, если Вы хотите отомстить, я верю, что Вы этого добьетесь.
Его пальцы перестали барабанить.
— Правда? Почему?
— Потому что как человек, работающий в полиции Пелиона, Вы, безусловно, обладаете значительной властью... в Вашем распоряжении оружие массового поражения, друзья, готовые помочь Вам заставить других исчезнуть. У Вашего врага нет ни единого шанса.
Он снова ухмыльнулся своей великолепной улыбкой. И снова это никак не повлияло на меня. Этот мужчина был великолепен, да, но он был явно мелочен, склонен к грубости, определенно помешан на власти, и помоги Бог тому, кто его обидел, кто бы это ни был.