Тревожная Шумава
Шрифт:
— Что же ты меня не пригласишь? — сказал голос, который она узнала сразу.
Это был Павел Рис, ее муж.
Она начала нервозно открывать дверь.
— Не закрыто, — произнес он чуть охрипшим голосом.
Вошел в кухню следом за ней. Обнял и несколько раз поцеловал ее. Она все еще дрожала. Ее губы были холодны как лед. Смотрела на него удивленными глазами. Как он постарел! И всего только за полтора года… На какое-то мгновение ей стало жаль его. «Пришел, — подумала она с тоской. — Теперь, когда между нами все кончено».
— Закрой окна, — скомандовал он. — И задерни шторы.
Мария
— Хорошо, что ты вернулся, — сказала она. — Мы должны поговорить.
— О чем?
Она помедлила с ответом.
— Поговорим потом… Завтра, послезавтра…
— Я пришел… не надолго. Я здесь из-за тебя. У меня теперь хорошее место… там, на той стороне. У меня была очень тяжелая жизнь в лагере, приходилось даже воровать. Мне, Павлу Рису! Но теперь все позади. Поэтому я пришел.
— Что делаешь теперь?
— Найдем для такого разговора более подходящее время, — сказал он.
«Непохоже, чтобы ему везло», — подумала она.
Резиновые сапоги его были забрызганы грязью до колена. Шел через границу!
Он остановился на пороге гостиной, осмотрелся вокруг и там, где висела их фотография, увидел на стене пустое место. Тихо присвистнул, не от злости, а скорее от удивления. Она опустила голову, но затем у нее вырвалось:
— Полтора года я ждала! Жила одна, одна как перст!
Муж сел в кресло. Хотел закурить, но передумал. Там, на той стороне, он научился вести себя так, чтобы оставлять как можно меньше следов. Рис рассчитывал исчезнуть снова, не оставив заметных следов. Боялся. Страх всегда играл в его жизни решающую роль. Боялся во время войны попасть в Германию и поэтому тогда женился на Марии. Боялся наказания, когда задавил того ребенка. Поэтому уехал туда, куда ему так хотелось три года назад. Боялся голода, поэтому воровал в Мюнхене. Полицейский стрелял в него в тот момент, когда он вылезал из украденной автомашины. После этого он уже боялся воровать. В это время к нему пришел агент Си-Ай-Си и предложил ему интересную опасную работу. Он боялся и ее, но выбора не было. Работа заключалась в том, чтобы, ходить с Килианом через границу по направлению к Хамрам. Старый контрабандист уверял, что тропинка безопасна, но именно на ней он нашел свою смерть, хотя эта тропинка хорошо ему служила десятки лет… Рис снова испытывал животный страх. Теперь, после смерти Килиана, он обязан проводить. Но эта работа была не по вкусу Павлу Рису. Решил, что сбежит куда-нибудь подальше от баварской границы, в другое государство, в Канаду, в Новую Зеландию. И вспомнил о Марии. Она была хорошей и практичной женой, подошла бы ему для такой роли. Рядом с ней он чувствовал бы себя сильнее. С нею мог бы пройти пешком всю Европу. Поэтому и пришел сюда.
Она упрекнула, что не писал. Но разве он мог? Что бы он ей написал? Чем бы похвастал? Что голоден? Что ворует? Их фотография уже не висит на стене… Но курительный прибор еще стоит, и у Павла появилось желание выкурить сигарету. Пламя из зажигалки осветило его хмурое лицо.
— Мне лучше не было, Мария…
Больше не хотел говорить.
Снаружи лил дождь.
— Ты убежал тогда, — сказала она с горечью. — Этот мальчик умер.
— Я знаю.
— Вся деревня набросилась
Рис зажигал и гасил зажигалку.
— Так уж случилось… Но не погибать же мне из-за этого.
— В конце концов, я тебя простила, — сказала Мария тихо, опускаясь в кресло. — И ждала тебя, долго… все это время ждала, что ты вернешься, объявишься, отбудешь наказание… мне не было это безразлично.
Он погасил зажигалку, свободной рукой потянулся через столик и схватил ее холодные пальцы. Потом взглянул на плечи, которые когда-то гладил и обнимал, на волосы, посмотрел жене в глаза и так крепко стиснул ее руку, что Мария вскочила. Они стояли друг против друга, и Рис раскрыл объятия, чтобы обнять ее. Мария почувствовала, что он еще любит ее.
— Я пришел сразу, — его голос прозвучал почти просительно, — как только смог…
Но руки его бессильно опустились.
Внезапно в окно забарабанила горсть камушков.
Оба окаменели. Стояли и ждали, что будет дальше. Каждый затаил в себе нереальное, неисполнимое желание, что тот, кто стоит внизу и, наверное, уже ищет другие камушки, перестал бросать и ушел. Рис опомнился первым. «Дело идет о жизни», — подумал он и приготовился выполнить все, что нужно для защиты. Быстро прошел через спальню и встал у стены.
«Карел! Это Карел!» — билось в ее голове. Она стояла неподвижно. Рис посмотрел в остекленевшие от испуга глаза Марии и кивком головы показал ей, чтобы шла к окну. Снова забарабанили камушки о стекло.
Тяжело ступая, Мария пошла к окну. Да, это он, стоит там, внизу, под дождем и ждет. Мария хотела спросить у мужа, как быть, но он был не в состоянии что-либо придумать. Только через две-три томительные секунды он сделал знак ей, чтобы она открыла окно. Рис еще не подозревал, кто стоит внизу.
Земану хотелось скорее подняться наверх. Он уже весь вымок, Карел ждал, когда она откроет дверь. Может, они пойдут в харчевню, где еще продолжается вечеринка. Он поднял к ней возбужденное лицо:
— Что с тобой, Мария? Бросаешь меня одного…
Она слышала его, но молчала.
— Я уже промок. Брось мне ключи, я сам открою!
Рисова крепко сжала оконную раму.
«Сейчас упаду в обморок», — подумала она. За ней, едва слышно, возбужденно дышал ее муж — эмигрант, который тайно перешел границу. А Карел — пограничник… От волнения и страха она не могла произнести ни слова. Затем сказала:
— Уже поздно…
— Маришка, — отозвался снизу пограничник, — не будь так жестока!
— Я серьезно, Карел.
— Ну хоть на секунду, — доносится до Павла Риса голос незнакомого мужчины. — Ну хотя бы на секунду, — повторяет он. Его слова заглушает сильный дождь. — Прошу… очень прошу…
Ее горло сжалось от сдавленных всхлипываний.
— Нет… нет, завтра. Прости, — сказала она и быстро закрыла окно, словно боясь, что Земан проникнет через него в комнату. Теперь все равно. У нее не было сил для дальнейшей игры. Мария не знала, что Земан может предпринять в следующую секунду. Она увидела, как к нему приблизились две фигуры, и, когда напрягла зрение, узнала Буришку и Витека… Вечеринка уже закончилась. Пограничники несли инструменты и, увидев Земана, остановились неподалеку. Тот еще смотрел вверх.