Тревожные годы
Шрифт:
Это было сказано так ясно, отчетливо и вразумительно, что депутат-помещик уже без всякой церемонии запел:
– Но я-я-ко разбо-ойник!
Однако ж педагог не унялся и рискнул возразить.
– Позвольте, - сказал он, - не лучше ли возвратиться к первоначальному предмету нашего разговора. Признаться, я больше насчет деточек-с. Я воспитатель-с. Есть у нас в заведении кафедра гражданского права, ну и, разумеется, тут на первом месте вопрос о собственности. Но ежели возможен изложенный вами взгляд на юридическую истину, если он, как вы говорите, даже обязателен в юридической практике... что же такое после этого собственность?
Вопрос
– Собственность!
– ответил он докторальным тоном, - но кто же из нас может иметь сомнение насчет значения этого слова! Собственность - это краеугольный камень всякого благоустроенного общества-с. Собственность - это объект, в котором человеческая личность находит наиудобнейшее для себя проявление-с. Собственность - это та вещь, при несуществовании которой человеческое общество рисковало бы превратиться в стадо диких зверей-с. Я полагаю, что для "деточек" этих определений совершенно достаточно!
Сказав это, он, не торопясь, встал с места и вышел на палубу.
Усталый после бессонной ночи, проведенной в тарантасе, я прилег на диван с намерением заснуть, но выполнить это намерение не представлялось никакой возможности. С уходом адвоката в каюте сделалось как-то вольнее, как будто отсутствие его всем развязало языки.
– Ушел!
– воскликнул один из депутатов.
– И черт его знает... вот уже именно черт его знает!!
– Необыкновенные нынче люди пошли, - отозвался другой депутат, - глаза у него словно сверла, язык суконный... что захочет, то на тебя и наплетет!
– Долго ли наплести!
– Вот хоть бы сейчас. Говорил, это, говорил... Только что вот уцепишься за что-нибудь - глядь, он опять, шельма, из рук выскочил!
– И как он это просто сказал: налог, дескать, на ваше невежество! До сих пор казна налоги собирала, а нынче, изволите видеть, новые сборщики проявились!
– То ли дело прежние порядки! Придешь, бывало, к секретарю, сунешь ему барашка в бумажке: плети, не торопясь!
– А покуда он плетет - ты переезжай из усадьбы в усадьбу!
– Нет, этот и из-за тридевять земель выколупает! от него ни горами, ни морями - ничем не загородишься!
С своей стороны, педагог был неутешен.
– Теперича кафедра гражданского права... как тут учить! Как я скажу деточкам, что в гражданском процессе нет безотносительной истины! Ведь деточки - умные! А как же, скажут, ты давеча говорил, что собственность есть краеугольный камень всякого благоустроенного общества?!
Один из заспанных праздношатающихся воспользовался этим смутным настроением общества и, остановившись против педагога, сказал:
– Слушайте! давайте, ради Христа, в преферанс играть!
Педагог с минуту колебался, но потом махнул рукой и согласился. Его примеру последовали и депутаты. Через пять минут в каюте были раскинуты два стола, за которыми шла игра, перемежаемая беседой по душе.
– А вы слышали, что лекарь-то наш женился?
– Не может быть! неужто на предводительской француженке?
– Верно изволили угадать. Шестого числа у Петра Петровича в Воронове и свадьба была.
– Ну, едва ли, однако ж, наш эскулап в расчете останется!
– Чего в расчете! Сразу так и разыграл пословицу: по усам текло, в рот не попало!
– Что вы!
– Такая тут у нас вышла история! такая история! Надо вам сказать, что еще за неделю перед тем встречает меня Петр Петрович в городе и говорит: "Приезжай шестого числа в Вороново, я Машу замуж выдаю!" Ну, я, знаете, изумился, потому ничего этакого не видно было...
– Помилуйте! как же не видно было! Да она с эскулапом-то, говорят, уж давненько!..
– Говорят-то говорят, а кто видел?.. Конечно, может быть, она и приголубливала его, но чтобы дойти до серьезного - ни-ни! Не такая это женщина, чтоб стала из-за пустого каприза верным положением рисковать. Ну-с, так слушайте. Приезжаю я перед вечером, а они уж и в церковь совсем готовы. Да, надо вам, впрочем, сказать, что Петр Петрович перед этим в нашу веру ее окрестил, чтобы после, знаете, разговоров не было... Ну-с, в церковь... из церкви... шабаш, значит! В десять часов ужин. Весела она, обольстительна - как никогда! Кружева, блонды, атлас, брильянты; ну, думаю, кого-то ты, голубушка, будешь своими парюрами в нашем городишке прельщать? Хорошо. Не успели мы отужинать, а у них уж и экипажи готовы: молодые - к себе в город, Петр Петрович - в Москву. И представьте, среди тостов вдруг встает наш эскулап и провозглашает: "Господа! до сих пор шли тосты, так сказать, официальные; теперь я предлагаю мой личный, задушевный тост: здоровье отъезжающего!" Это Петра Петровича-то!
– Отъезжающего! ха-ха!
– Признаться, я тогда же подумал: "Не прогадай, mon cher! [дорогой мой! (франц.)] как бы не пришлось тебе пить за здоровье приезжающего..." ну, да это так, к слову... Часов этак в одиннадцать ушли молодые переодеться на дорогу, и Петр Петрович за ними следом. Через полчаса возвращается эскулап: щегольская жакетка, сумка через плечо... Понимаете, весь костюм для него Петр Петрович в Москве заказывал... Только сидим мы еще полчаса - ни Марьи Павловны, ни Петра Петровича! Ну, думаю, житейское дело: прощаются! Однако проходит и еще время: эскулап мой начинает уж на часы поглядывать (Петр Петрович ему великолепный хронометр подарил!). Стало уж и мне его жалко; я, знаете, спроста и говорю лакею: "Голубчик! попросил бы ты Петра Петровича к нам!" - "Да они, говорит, уж с час времени с Марьей Павловной в Москву уехали".
– Вот так случай!
– Ну, мы все, кто тут был, - поскорее за шапки. А уж он как до города добрался - этого не умею сказать!
– Однако ж!.. история!!
– И представьте, только тем и попользовался, что хронометр да две пары платья получил!
– А не дурак ведь!
– Какой же дурак! Какие в нынешнем году, во время рекрутского набора, симфонии разыгрывал - гениальнейший человек-с! А тут вот слепота нашла.
– Да, знаете, не мудрено и опростоволоситься-то. Ведь если б он с купцом дело имел, а то ведь Петр Петрович... ведь благороднейший человек-с!
– Так-то так... слова нет; Петр Петрович...
– Если он ему обещал... положим, десять или пятнадцать тысяч... ну, каким же образом он этакому человеку веры не даст? Вот так история!! Ну, а скажите, вы после этого видели эскулапа-то?
– Как же; встретились. Ничего. "Погода, говорит, стоит холодная, прозябание развивается туго..."
– Это он, должно быть, еще в Воронове наблюдал... ха-ха!
– Ха-ха... пожалуй! Ха-ха... пожалуй, что и так!
– Господа! что-нибудь одно: либо в карты играть, либо анекдоты рассказывать!
– тоскливо восклицает один из играющих, - пас!