Тревожных симптомов нет (Сборник рассказов и повестей)
Шрифт:
– Инспектор Морранс у телефона!
– Слушай, малыш, - тихо сказал Дебрэ, - узнай-ка быстренько, кому принадлежит "понтиак". Номер я тебе сейчас назову. Записывай!
– Слушаю, комиссар!
Дебрэ продиктовал ему номер машины.
– Куда вам сообщить?
– Я буду через полчаса.
Он вернулся к столику. Стрелкина курила очередную сигарету, жадно рассматривая компанию подвыпивших парней.
– Уголовники?
– шепотом спросила она Дебрэ.
– Безусловно!
– ответил комиссар. Он хорошо знал этих славных ребят мясников с Центрального рынка, но нельзя же разочаровывать практикантку.
Ведь он сам ей обещал роскошную коллекцию уголовных типов.
В кабинете на столе его уже ждало донесение Морранса. Красный "понтиак"
две недели назад был взят напрокат неким Жаном Пьебефом, проживающим на улице Франсуа, дом 15, по профессии спортивным комментатором. Плата за машину была внесена за месяц вперед.
– Странно!
– сказал Дебрэ.
– Очень странно!
– Что странно?
– поинтересовалась Стрелкина.
– Странно, что после сеанса гипноза мне хочется курить еще больше, а курить противно, - уклончиво ответил комиссар.
4. СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕДОРУБ Весь воскресный день Дебрэ нервничал. К этому было несколько причин. Его удручала жесткая диета, установленная женой, раздражало непроходящее желание курить. Кроме того, комиссар непрестанно думал о Жане Пьебефе. Какое отношение мог иметь этот вульгарный тип к аристократическому дому Костагенов? Не был ли он замешан в этой глупейшей шутке с бомбой? Но если действительно о бомбе сообщил он, то какими соображениями при этом руководствовался?
Наконец уже поздно вечером, когда мадам Дебрэ включила телевизор, комиссар заявил, что пойдет прогуляться.
Он купил в киоске на углу маленькую пачку табака и с наслаждением закурил. Первая же затяжка его немного успокоила. Попыхивая трубкой, Дебрэ направился к особняку Костагенов.
Ветер по-прежнему гнал тучи, и только временами в их просвете показывался диск луны. Дебрэ выбрал себе наблюдательный пункт в скверике.
Это затененное место делало его невидимым с улицы.
Очевидно, в особняке уже спали. Лишь в одном из окон второго этажа сквозь щель в плотной занавеси виднелся свет, но и тот вскоре погас.
Весь облик старинного здания с облупившимися колоннами почему-то вызывал у Дебрэ тревогу. Он никак не мог отделаться от мысли, что какая-то таинственная угроза нависла над обитателями этого дома...
Когда комиссар вернулся домой, мадам Дебрэ уже спала.
– Где ты был так долго?
– спросила она, не открывая глаз.
– Гулял, - буркнул Дебрэ и погасил свет в спальне.
Уснул он сразу, но всю ночь его терзали кошмары, и все они были так или иначе связаны с особняком Костагенов.
На работу Дебрэ явился позже обычного. Едва он открыл дверь, как навстречу ему бросилась взволнованная Стрелкина.
– Ах, комиссар! Я уже вас совсем заждалась! Убит Леон Костаген. Морранс и Дюка уже там, а я решила подождать вас. Вы ведь возьмете меня с собой, правда?
– Да, - сказал Дебрэ.
У подъезда особняка стояло три автомобиля. Двое полицейских с трудом сдерживали любопытных. Несколько поодаль стояла группа репортеров. Видимо, им не разрешали войти.
– На второй этаж, комиссар, - почтительно сказал полицейский.
Дебрэ поднялся по уже знакомой ему мраморной лестнице. За ним, пыхтя от возбуждения, следовала Стрелкина.
В дверях их встретил Морранс.
– Убит во сне ударом ледоруба в висок, - отрапортовал он.
– Мы пока ничего не трогали. Видимо, преступник проник через дверь угольного подвала.
Есть следы угля на полу. Вышел тем же путем. Шел в носках, ботинки надел уже на улице. Дальше след теряется, собака не берет. Убийство произошло не с целью грабежа: бумажник, в котором крупная сумма, лежит на ночном столике.
Сейчас прибудет врач из соседнего округа.
– Почему не Малинда?
Морранс усмехнулся.
– Малинда отколол номер! В субботу уехал с женой в Компьень. Вчера вечером в Сен-Дени у самого комиссариата смял крыло полицейской машине.
Когда составляли протокол, обругал инспектора скотиной и отказался предъявить документы. Они его задержали до утра. Сегодня позвонили, и я подтвердил, что он наш сотрудник. Обещали отпустить.
– Ладно!
Дебрэ подошел к кровати. Фотограф делал снимки. Убитый лежал на боку. На вид ему было лет 35. Несмотря на раздробленный висок, у него было безмятежное выражение лица, какое бывает у человека, убитого во сне.
– Все, комиссар!
– сказал фотограф.
– Двенадцать снимков.
– Хорошо.
Дебрэ приподнял одеяло. Убитый был совершенна гол. Тренированное, загорелое тело спортсмена, все мышцы расслаблены. Смерть наступила мгновенно, даже не проснулся.
– Так...
– Дебрэ вновь накинул на него одеяло.
– Кто обнаружил труп?
– Огюстен, дворецкий.
– Когда?
– В девять часов утра. Он всегда в это время приносит кофе.
– Кто сообщил в полицию?
– Он же.
– Когда?
– В пять минут десятого.
– Удар был нанесен этой штукой?
– Совершенно верно! Мы ее пока не трогали, могут быть отпечатки пальцев.
– Едва ли. Человек, идущий на преступление, сняв ботинки, редко забывает надеть перчатки. Все же проверить нужно.
Дюка опрыскал орудие убийства фиксатором и поднял, держа за лезвие рукой, обернутой платком.
– А ну, покажи-ка.
– Дебрэ подошел поближе и взглянул на серебряную табличку, украшавшую рукоятку.
– Что это такое?