Трезубец Нептуна
Шрифт:
– Так кусаться будут!
– Не будут, сэр. Мы для них несъедобные. Все равно, что поленья: посидеть можно, а кусать нечего.
Хлопки прекратились, и спустя минуту донесся радостно-удивленный ответ:
– И вправду не кусаются!
– Вот-вот, сэр. Кстати, тут еще и пиявки есть.
– Вы это к чему, сэр Платон?
– А то, что есть-то они есть, а кусать не будут. Мелочь, но приятно.
– А клещи?
– И клещи есть. Хорошо, правда?
– Послушайте, сэр Платон, – поинтересовался Вайт. – Если вы могли перепилить решетку, почему не сделали это сразу?
– Поймали бы, и трость отобрали, – отозвался Рассольников. –
– Как думаете, нас поймают?
– Не должны. Наш бледнолицый брат расскажет в полиции, что здесь, поблизости, вооруженная база ордена Защиты Животных. Поэтому так, сразу, никто за нами в лес не полезет. Пока соберут крупные ударные силы, пока произведут разведку местности… Без авиации… Несколько дней пройдет. Надеюсь, мы к тому времени уже в Севенжоге будем.
Теплер Вайт в ответ смачно всхрапнул.
С первыми лучами Карлика на ветвях соседнего дерева некая жизнерадостная птица принялась орать столь азартно, что люди волей-неволей открыли глаза и стали подниматься.
– Ох, подлый петух, – сладко потянулся Вайт. – Как давно я так хорошо не спал! Никаких прутьев под ребрами, никакого журчания под головой. Так бы спал и спал!
– Я так понимаю, – серьезно кивнул Рассольников, – что вернувшись домой, вы обязательно выбросите свою дурацкую гравитационную постель, и прикажете привезти отсюда центнер моха и несколько гнилых бревен?
– Хорошая мысль, – не заметил издевки миллионер. – Обязательно так и сделаю. Все-таки, каждый человек время от времени должен спать на траве, в лесу, ощутить свое единение с природой.
– Только не делайте этого на Земле, сэр Теплер, очень вас прошу, – предупредил Атлантида. – Там у клещей, комаров и пиявок несколько другая диета.
– Да, – сделал вывод толстяк, – перекусить нам сейчас не помешало бы.
– Так пожалуйста, – Платон отошел к невысокому дереву, ветви которого сплошь покрывали иссиня-черные ягоды, подпрыгнул сорвал несколько штук. – Попробуйте, сэр.
– М-м, сладкие, – удивился Вайт, кинув угощение в рот. – Спасибо, очень вкусные. Вы сами-то почему не едите, сэр?
– Нужно выждать пятнадцать минут, – пожал плечами Рассольников. – Вдруг ядовитые?
Некоторое время Вайт продолжал жевать. Потом его глаза осветились пониманием:
– Вы… На мне? Да я!
– Спокойно, – попятился Атлантида, вскинув перед собой трость. – Я четыре года занимался фехтованием и имею степень…
Какое там фехтование! Вайт подхватил с земли еще не успевший загнить ствол в центнер весом и попытался со всего размаха прихлопнуть археолога. Бах! Платон отскочил в сторону, и гулкий удар размозжил в щепы бревно, у которого они спали. Баба-ах! Рассольников пригнулся, и от сотрясения с похожего на пальму дерева посыпались вниз мелкие бурые шарики и несколько полуметровые мохнатые зверьки с очумелыми глазами.
– Эксперименты на мне ставить будет! – Вайт размахнулся снова.
– Нет! – Атлантида спрятался за толстое дерево. – Сэр Теплер, все! Пятнадцать минут прошло! Больше не надо, я все понял!
Бах! Баба-ах! – ствол
– Все, сэр Теплер! Все! Смотрите, я ем, я сам ем! – Платон добежал до дерева, содрал с ветки целую горсть и набил себе в рот. Видите, я ем, – прошамкал он. – Она съедобная, ягода. Это багрянец.
– Какой еще «багрянец»? – недоверчиво переспросил толстяк, покачивая бревнышком в руках.
– Местное ягодное дерево. Растет по всей планете, плодоносит одновременно, раз в год. Месяц, пока на нем ягоды, так и называется: полыжун. То есть, все местные твари обжираются им до полного изнеможения и лежат кверху брюхом. В это время никто не охотится, никто не кочует, везде абсолютно безопасно. Птички в полыжун птенцов выводят, кролики-барсуки всякие щенятся. Люди тоже едят, но где-то за неделю обжираются до полного изнеможения. Это во всех трех энциклопедиях, что мне адвокат скинул, есть. Вот только в ягоде полезных веществ нет, в основном фруктоза да краситель. Хранится она плохо, консервируется еще хуже. Единственное, на что годится – спиртное из нее гонят. Поэтому у здешних туземцев текилы в кабаках и нет. У них своего «бренди» навалом. Так что, не волнуйтесь, сэр Теплер, ягода съедобная. Это была шутка.
– Еще одна такая шутка…
– Я все понял, сэр Теплер, приношу свои извинения, – Атлантида коротко склонил свою буйную голову. – Так что вы бревнышко-то бросьте, сэр. Присоединяйтесь лучше к завтраку. И заметьте, что голод нам во время нашего путешествия не грозит. До конца полыжуна еще почти десять дней.
– Ох, пронесет нас с этих ягод, – Вайт наконец-то расстался со своей дубиной и подошел к дереву.
– Не пронесет. У них есть некоторый закрепляющий эффект, так что в туалет бегать не придется.
Объевшись сахарного багрянца до икоты, напарники определились по сторонам света и двинулись дальше на запад.
Только здесь, в самой чащобе, становилось понятно, насколько невероятно, насколько неприлично, вызывающе богат Ершбик. Огромные стволы, каждый из которых мог послужить материалом для десятка письменных или бильярдных столов, для обивки сотни парадных кабинетов или олгейцев, для эксклюзивной мебели или паркетного пола – то есть, стоимостью в тысячи, если не десятки тысяч оболов, валялись под ногами, обрастя мхом и загнивая в земле. Становилось понятно, почему туземцы строили из драгоценной древесины дома, сараи, живодерни; рубили из них табуреты и оконные рамы. Самое поразительное – имея в своих руках столь безграничное сокровище, туземцы пользовались глиссерами позапрошлого века, разрядниками и бластерами поза-позапрошлого столетия, пароходами, разработанными почти тысячу лет назад и вели образ жизни дикарей начала вселенской эры. При взгляде на любой город планеты у нормального человека возникало ощущение, словно сейчас идет не одиннадцатый век, а легендарные десятилетия первых полетов в космос.
Напарники прорывались вперед шаг за шагом, проваливаясь по колено в рыхлый мох, поскальзываясь на влажных бревнах, застревая в плантациях низкорослых, но очень густых кустарников. Утешений было два – еда висела на деревьях вокруг в неограниченном количестве, да вьющиеся над головой комары не сделали ни одной попытки укусить взмокших от усталости людей.
– Интересно, сэр, – ближе к полудню поинтересовался Вайт. – На этой планете есть пустыни?
– Несколько солончаков, – сообщил Атлантида.