Три Африки для Миши и Лизы
Шрифт:
Пока все насыщались, Миша незаметно оглядывал приезжих.
Хотя он готовился к тому, что могут приехать чернокожие довольно экзотического вида, но ничего особо удивительного пока видно не было. Возможно, люди, которые имели возможность остановиться на постоялом дворе, так или иначе приспосабливались к тому, что придется взаимодействовать с белыми, и они невольно перенимали манеры от европейцев. Правда, в зале оказалось всего несколько африканцев с цветом кожи различных оттенков от темно-коричневого до иссиня-черного.
Экзотика проявлялась минимально. Обязательно присутствовали ожерелья и браслеты,
Миша и компания быстро позавтракали и отправились на рынок. Следуя совету хозяина, отправились пешком, чтобы свободнее перемещаться в толпе продавцов и покупателей.
Общий вид городка со вчерашнего дня сильно изменился. Недавно сонный и малолюдный, он вдруг стал шумным, крикливым и суетливым. Практически перед каждой халупой туземцев разместились приехавшие гости. Приезжали целыми семьями, потому стоял неумолчный крик и гам. Носились дети, переговаривались и занимались приготовлением пищи женщины, между хижинами важно прогуливались мужчины.
И вот тут-то появилась давно ожидаемая экзотика. Соратники Миши и те, кого он уже встретил в этом мире, явно были из племен, не настолько щепетильно относящимся к украшению тела, а вот сейчас появились большие любители навести красоту.
Мимо прошли два человека с очень темным шоколадным оттенком кожи. Их лица были густо украшены полосами и волнистыми линиями, нанесенными разноцветной краской. В кучерявых волосах торчали перья и бусины, что казалось бы естественнее при встрече таких индивидов где-то в джунглях. Зато одежда казалась вполне цивилизованной: штаны и рубахи.
Шумной толпой проследовали мужчины, покрытые татуировками, напоминающими египетские письмена. Квадраты, волнистые линии имели выпуклый вид, что наводило на мысль, что это не просто рисунок, а реальное тату.
Миша сам понял, что по татуировке можно различать представителей разных племен. Для каждого племени что-то особо важное было зашифровано в наборах линий.
Справка для Миши (этнографическая)
В некоторых племенах в надрезы втирают специальные вещества, и рисунок становится выпуклым. Рисунок переходит от отца к сыну. Говорят, что раньше владельцы тату знали значение рисунков, но позже знания были утеряны, остался только ритуал.
Видимо, особое внимание большинство приехавших уделяли прическам. У некоторых волосы были заплетены в косички, которые потом или закреплялись на затылке, или свешивались на лицо. В любом случае, даже если не было кос, перышки, бусины и гребни были у всех.
Особо выделялись группы довольно самобытно выглядевших приезжих, у которых волосы казались густо вымазанными глиной. Они высохли и застыли в виде довольно замысловатых фигур, украшенных всеми доступными украшениями: палочками, гребнями, бусинами и перьями.
Мише казалось, что уже давно привык к местным запахам, но даже густой аромат пряностей не мог перебороть специфический запах некоторых персон. Он был совершенно невыносимым: смесь прогорклого жира, грязного тела, специальных притираний.
Женщины не очень отличались от мужчин, а в некоторых группах были даже менее разукрашены.
Никто не собирался отказаться от таких привычных атрибутов, как палочки, колечки, цепочки в носу или ушах. А поскольку эта красота сопровождалась демонстрацией опытов, которые выделывают некоторые народности со своими зубами, становится жутковато. Для коренных народов эксперименты с выдиранием или подпиливанием некоторых зубов — это норма и предмет хвастовства.
Европейцу сложно это понять, но есть народности, которые запиливают зубы в виде острия, некоторые формируют выступы на каждом зубе, самые экстремалы выбивают резцы вверху или внизу.
Идя в плотной толпе приезжих, Миша рассматривал образцы местной моды. Большинство из людей уж очень ревностно относились к своим прическам. Косы мужчин и женщин, заплетенные самым причудливым образом, выкладывались удивительным образом на головах. Что вплеталось в них — это отдельная история. Михаил был готов поклясться, что видел мертвых птичек и жучков, создающих определенные композиции.
Что уже говорить о том, что с собой в этот дикий мир привезли белые люди: упаковка от продуктов питания, зеркальца, какие-то скобяные товары — все, что находили, то использовали. Никто не отказывался от украшений в виде чьих-то зубов и косточек. Очень хотелось верить, что косточки и зубы не человеческие. Рядом соседствовали украшения, вырезанные из дерева, кольца с резьбой, сосуды из маленьких тыквочек, угрожающего вида ножи, луки, стрелы.
Если на постоялом дворе находились явно те, кто находился в партнерских отношениях с белыми, и они подстраивали свой внешний вид, то на улице был самый простой народ. И этот простой народ хотел показать себя во всей красе, поэтому почти не было рубах и штанов, зато на многих мужчинах были традиционные кожаные передники длиной до колен или плетеные юбки. Женщины такие же юбки дополняли обильными бисером, ракушками или бусами. Передники среди них тоже были популярны, они плелись из трав и даже слегка окрашивались.
Мужчины и на ярмарке демонстрировали свое доминирующее положение. Почти все они шли с пустыми руками, зато женщины волокли за спинами огромные корзины, которые придерживались ремнями, закрепленными на лбу.
Рыночная площадь бурлила. Торговцы занимали места, выгружали товары и принимались громко их нахваливать.
Довольно большими и совсем малыми партиями продавали местный рис, маис, кунжут, перец, маниоку, сорго, мускатные орехи, пальмовое масло. Отдельно выстраивались ряды с живностью: козами, свиньями, овцами, птицей. Все блеяло и кудахтало, а продавцы и покупатели перекрикивали живность, стараясь перекрыть все шумы ярмарки. Рядом с живой живностью продавали битую. Там было тише, но темперамент продавцов создавал необходимый для успешной торговли градус. Все придерживались принципа: бизнес тихо не делается. Чем громче, тем лучше.