Три Алисы и нейросеть. Истории Белкина и Астахова
Шрифт:
Так вот, в этом сне я был уже совсем взрослый. Я был одет в дорогой тёмно-серый костюм с галстуком – правда, на ногах почему-то красовались белые футбольные бутсы. В этих бутсах я шёл по бесконечной красной ковровой дорожке через огромный зал с колоннами. Одинаковые люди сидели в этом зале на одинаковых стульях. Они провожали меня равнодушными взглядами. Это было ужасно похоже на компьютерную графику.
У меня развязался шнурок, но я не сбавлял шаг. Отчего-то я знал, что останавливаться нельзя.
Я шёл и шёл, и вот уже стало ясно, что я приближаюсь
– Раз-два-три, – сказал он уже потише. – Раз-два-три. Как слышно? Макс, долго мне тебя ждать?
Я вгляделся в того, кто стоял на трибуне. Ну да, это был Тимур Астахов. Тоже в пиджаке с галстуком, как в школе на первое сентября. Он нетерпеливо махал мне рукой.
– Иди скорей, – говорил он. – У меня тут ещё сто человек, и всех награждать надо.
Бесконечный ковёр как-то сразу кончился. Президент спустился с трибуны и шагнул мне навстречу. Мы хлопнули друг друга по ладошкам, как мы всегда делаем, и он сказал:
– Ну привет. Тыщу лет не виделись. Как ты?
– Нормально.
Люди в зале почему-то захлопали в ладоши. Но президент погрозил им пальцем, и они притихли.
– Да ни фига не нормально, – говорит мне президент. – Я же знаю. Футбол ты бросил, миллион не заработал. Сидишь, пишешь свои сценарии для фильмов, а я их запрещаю. Не надоело?
– А ты не запрещай.
– Ещё чего. Ты вспомни свой последний героический блокбастер. Думаешь, я не смотрел? Там у тебя наши танкисты на Луну высаживаются. И с марсианами воюют. Не, я всё понимаю, это фантастика и всякое такое. Только у тебя там главнокомандующий космическим флотом странный немного. Постоянно кактус жрёт. Зачем, хотелось бы спросить?
– Это лечебный кактус, – сказал я. – Вроде столетника.
– А ещё он с искусственным интеллектом всё время беседует. У него что, своего нет?
– Ну… одна голова хорошо, а две – лучше.
– Ага, ага. И подруга у него – пришелька из космоса, некая Алиса. Это ты на что намекаешь, вреднюга ты этакая?
– Слушай, Тим, – сказал я. – Прекрати. Лучше скажи, зачем ты меня сюда вызвал?
– Премию тебе выдам, чтоб ты успокоился.
– Премию? За героизм?
Тимур стал серьёзным.
– Нет, Макс, – сказал он. – Какой же ты герой? Ты писатель. Ты автор всей нашей истории. Понимаешь?
– Нет.
– Ты всегда хотел быть писателем. Думаешь, я забыл? Вот ты им и стал наконец. И сочинил всё, что с нами случилось. И меня придумал. Вот таким.
– А тебе не нравится?
– Нет.
Я смотрел на него и всё ещё не понимал.
– Ты тогда обиделся на меня, – вспомнил он. – Очень давно. Очень сильно. Ты поверил этой гадалке, помнишь?
– Это ты ей поверил, – сказал я.
– Пусть так. Но я никогда не хотел с тобой ссориться. Ни из-за каких девчонок и ни из-за чего другого. Никогда. Помнишь, мы сидели вместе и бургеры ели? Я ещё тогда хотел тебе признаться в этом.
– Но не признался.
– Да. Я сказал какую-то глупость. Я на самом деле ничего такого не думал. Прости меня.
Кажется, сидящие в зале недоуменно перешёптывались, но президент говорил тихо, так, чтобы только я слышал. Он вообще не обращал на них внимания. Может быть, поэтому люди стали потихоньку растворяться в воздухе. Вот опустело сразу несколько рядов, да и сами стулья куда-то убрались.
Президент Тимур Астахов щёлкнул пальцами, и все остальные зрители тоже пропали.
– Оцени, какой я всемогущий, – усмехнулся он. – Но есть одна проблема, Макс. Я не хочу быть… таким. Придуманным. Пусть даже и президентом Вселенной. Я лучше буду снова обычным парнем из нашей школы. Больным на всю голову. И со слабыми лёгкими.
Он опустил голову. И продолжил, не глядя на меня:
– Макс! Верни всё обратно. Перепридумай. Помнишь, мы как-то шутили, что хорошо бы сделаться космическими пиратами? Ты мог бы что-то такое про нас написать?
– Опять будет фантастика, – сказал я.
– А ты не пиши фантастику. Пиши, как будто это правда.
– Ты серьёзно сейчас?
– Абсолютно.
Не знаю почему, но я улыбнулся.
– ОК, давай попробуем, – сказал я. – Перезагрузим эту реальность.
Сразу после этого я сделал вот что: взмахнул ногой в воздухе, как если бы выбивал невидимый мяч от ворот в поле. Бутса с развязанными шнурками слетела у меня с ноги и взмыла в воздух, весело вращаясь. И, конечно же, приземлилась прямо на трибуну с микрофонами. Бумм! – прогремел адский гром, и свет погас.
Вторая серия моего сна тоже была несколько необычной.
Мы с Тимуром сидели в тесной кабине гравитоплана, чем-то похожей на салон спортивной «ламборгини», в одинаковых ярко-жёлтых креслах, пристёгнутые ремнями. Тим держал руки на штурвале (вроде геймпада, но побольше). Я рассматривал карту в навигаторе. Панорамное стекло покрылось каплями дождя: должно быть, мы всё ещё были на Земле. За окнами мигали огни большого города.
– Опять не видно ни хрена, – проворчал я, подняв глаза от карты. – Трудно, что ли, на гравитопланах сделать дворники на лобовом стекле?
– В космосе от них толку нет, – отозвался Тим.
– До космоса ещё долететь надо.
– Ну что ты за зануда такая…
Мы препирались бы так ещё долго, но тут на панели управления включился 3D– экран.
– Макс, Тим, как меня слышно? – спросила Алиса с орбитальной станции. – Сколько вас можно ждать?
– Мы сейчас, – пообещали мы в один голос. И так же синхронно рассмеялись. Алиса показала нам кулак и отключилась.
– Ключ на старт, – сказал я.
И тогда Тим тронул джойстик: