Три богини судьбы
Шрифт:
– Заходи… Нет, лучше подожди, я долго одеваюсь, ты уж меня извини. Если все будет нормально, мы отправимся на небо…
– Куда?
– В Sky, я же сказала, оттуда вся ночь как на ладони.
– Я буду ждать, Августин.
И КАК БУДТО НИЧЕГО НЕ БЫЛО… КАК БУДТО НИЧЕГО… НИЧЕГО… КАК БУДТО…
Глава 24
В ЛЕСУ
Когда солнце село за верхушки елей…
Когда со дна оврага поднялся туман…
Когда умолкли все птицы в лесу…
Ехали по просеке два велосипедиста –
– Темнеет, тут корни, можно навернуться.
– Включи фонарик.
Она зажгла фонарик на руле, как посоветовал он. И он это сделал – два огонька в сгущающемся сумраке леса.
Он и она были молодожены, купившие недельный тур в подмосковный пансионат. Оба обожали велосипед, во время езды по городу и познакомились и теперь на отдыхе отдавались езде с той же страстностью, что и любви. Сгонять вечерком после ужина в Семивраги – деревеньку на той стороне прудов-карьеров, что всего в нескольких километрах от пансионата, предложила она. Просто так – не подумайте, что специально в тамошнюю палатку за пивом.
– Нет, не помогает, дорогу плохо видно, а тут везде корни. Давай этот участок пешком. – она, как заводила, сбросила ход и слезла с велосипеда. Он обогнал ее, потом развернулся:
– Ну, малыш…
– Как тут хорошо, как тихо… Слушай, а где луна? Почему нет луны? Хочу луну!
Он тормознул прямо возле нее, ловко перегнулся через руль и, балансируя на велосипеде, заключил молодую жену в объятия.
Поцелуй… Его видел лес.
– Пусти…
Но оторваться друг от друга было не так-то легко. Велосипеды, фонарики – желтые точки, туман, что из белой дымки превращался на глазах в севшее на землю облако.
– Какая ты… ты моя женщина…
– С ума сошел, не здесь. Тут же дорога!
– Мы одни, никого нет.
– Ну, пожалуйста, прекрати, сумасшедший…
Вместо ответа он вскинул ее на руки. Оба велосипеда с грохотом упали в пыль.
– Перестань приставать, я туда не хочу, там в кустах везде клещи! Энцефалит… инфекци…
С треском ломая ветки, как медведь, он понес ее подальше от дороги – в лес. Вот сейчас здесь… а потом опять верхом на велик, в эти ее Семивраги, и назад в пансионат – в бар или на дискотеку танцевать до рассвета, а после снова в постели на новеньких простынях… быть… с ней…
Хочу луну… Она же это сказала, она же сама просит.
Не отпуская ее, он впился в ее губы, ощущая аромат ее кожи, прикидывая лихорадочно, что здесь, «на природе», это надо делать стоя… можно даже ту позу попробовать из камасутры, как она там зовется – «восточное дерево», что ли? Только хватит ли у него силы удержать ее и не сделает ли он ей больно?
– Постой!
Он прижал ее спиной к стволу сосны.
– Да погоди ты! Тут чем-то пахнет! – она с неожиданной силой вырвалась из кольца его рук. – Вот, сейчас… неужели ничего не чувствуешь?
Он ощущал лишь ее запах – на какое-то мгновение он еще доминировал в его сознании, а потом в ноздри ударила сладковато-тошнотворная волна… Ветер принес…
– Точно, воняет чем-то, но это не здесь.
– Пойдем отсюда, – она схватила его за руку.
Они вернулись на просеку к велосипедам. В ночном тумане не видно было луны, словно она и не рождалась в новолуние. Только стволы деревьев… И где-то в стороне – гул Каширского шоссе.
– Слушай, поехали лучше назад, – она развернула велосипед.
Он, как всегда подчиняясь, тоже было развернул свой, но тут же отстегнул от руля фонарик.
– Ты куда?
– Пойду посмотрю, что там.
– Не ходи!
Но он решительно двинулся вперед – не мог же он выглядеть в глазах супруги трусом? Она ринулась следом. Светя фонарями, они подошли к той сосне, где впервые ощутили тот запах. Но сейчас ветра не было, и тошнотворная вонь, что так их напугала, словно бы померещилась…
– Видишь, малыш, ничего тут нет, – сказал он, шаря желтым пятном по кустам и стволам, по траве.
Но она, чье обоняние было острее, уловила след.
– Не здесь, нам туда.
Они повернули вправо, и через минуту запах стал ощущаться все явственнее, все гуще, тяжелее.
Кусты и деревья раздвинулись, и они снова оказались на просеке – нет, на старой лесной дороге. А впереди было что-то вроде поляны – черные столбы, обугленный хлам, пепелище…
Их фонарики уперлись во что-то большое, темное, окутанное туманом.
– Смотри, чья-то машина. Как же тут воняет…
Стараясь дышать только ртом, они осторожно приблизились. Зеркало бокового вида, капот, черное автомобильное крыло, распахнутая настежь передняя дверь и… что-то возле машины… тело…
Он едва не выронил фонарь. Ему почудилось – демон, окровавленный демон смотрит на него из тумана.
И тут в ночном лесу раздался ее пронзительный крик – она наступила на отрубленную руку.
Глава 25
ПИСТОЛЕТ И МЕСТО
Первое, что Катя хотела сделать, явившись утром на работу в Главк, это позвонить в Центр судебной психиатрии Геворкяну, чтобы снова попросить его разрешить ей приехать и…
А ТЕБЕ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО УЖЕ КАК НАРКОТИК ДЛЯ ТЕБЯ САМОЙ, ДОРОГУША?
Невидимая Анфиса строго погрозила пальцем из угла кабинета, и Катя… Пришлось, как говорится, наступить на горло собственной песне. Хватит, пожалуй, и правда стоит повременить. Есть ведь и другие дела, которые она освещать просто обязана в силу своего служебного положения. А она ими не особенно интересуется в последнее время, потому что все ее мысли заняты арбатским чудовищем.
Проведя в борьбе с собой еще пару минут, Катя тяжело вздохнула и нашла в справочнике телефон специалиста-трасолога из экспертно-криминалистического управления. Дело об убийстве Марины Заборовой тоже в принципе ничего, интересное, и там уже имеются подвижки к раскрытию, так что надо накапливать материалы для будущей статьи. Гущин что-то говорил по поводу следов машины, что были обнаружены возле Куприяновского карьера.