Три Царя
Шрифт:
Балдур коснулся её вновь, как его словно кто-то схватил за ворот и изо всех сил потянул на себя. Стервятник тут же отреагировал и, выхватывая револьвер, обернулся. Вместо зверя или другого создания, он увидел перед собой лишь бескрайнее море, что уходило далеко за горизонт. Револьвер пропал, испарился, словно и вовсе не существовал в этом месте.
Балдур ощутил привычный солоноватый бриз и теплоту песка, которая, на удивление, проникала даже сквозь кожаные ботинки. По телу пробежала дрожь, что заставила его дернуться словно пёс, что отряхивается от воды, выбравшись из реки. Он обернулся, закрыв глаза. Разумом человек понимал, что уже оказывался
Он открыл глаза. Перед ним был всё тот же пейзаж. Парящие, полуразрушенные каменные дома над выжженной землей, что постепенно теряли свою целостность, будто избавляясь от скорлупы прошлого. Солнца он не видел, но стоял день, и, казалось, он единственный гость в этом неизвестном измерении. Внезапно он ощутил дикий приступ одиночества, такой, от которого хочется бежать и крепко обнять первого встречного.
Ему казалось, будто он провел без малого целую бесконечность среди стен этих домов, не встречая и единой души. Нечто внутри него забилось отчаянным скулежом побитого пса, запертого в клетке, который наконец унюхал запах свободы. Балдур чувствовал, что ему чего-то не хватает. Частички себя, и он наконец смог разгрызть толстые прутья клетки, и готов бежать со всех ног, навстречу тому самому «нечто». Он инстинктивно сорвался с места, как вдруг ноги стали предательски слабыми, и он упал на горячий песок, утопая в его бесконечных дюнах.
— Эй! Ты меня слышишь? — голос Сырника ударил ему в голову, как стервятник нашел себя на холодном и липком полу. — Эй! Балдур! — Сырник продолжал отвешивать звонкие пощечины человеку, пока тот не схватил его за руку.
— Слышу, — пробурчал в пол стервятник, поднимаясь на ноги.
— Ты чего учудил? — С тревогой спросил Сырник.
— А чего я учудил?
В голосе Балдура открыто звучали нотки беспамятства, что дали Сырнику всю информацию, которая была ему нужна. Он шустро забрался на плечо человека, и взглянув ему в глаза, произнес.
— Ты резко остановился, затем присел и гладил пол, скрепя зубами. Я готов был поклясться, что вот-вот рыдать начнёшь, но не успел я и слова произнести, как ты попросту вырубился.
— Надолго? — мужчина покачивал головой, выгоняя солоноватый запах прочь.
— Нет, минута, может чуть больше, так что случилось-то?
Балдур ощетинился и прорычал:
— Попался как неоперившийся!
Затем он убрал лицо Сырника от глаз, и присмотрелся. Тряпочки не было, как он и ожидал. Разумом Балдур понимал, что это была иллюзия, и тот самый кусок ткани никак не мог быть там. Он осознавал, что разум сыграл с ним злую шутку, отправляя в другое измерение, однако всё казалось настолько реальным. Он ощущал ткань на кончиках своих пальцев, дышал свежим морским бризом и купался в теплоте солнечных лучей. Ощущение было настолько реальным, что он не мог отличить истину от обычной завесы иллюзии. Сырник тут же принюхался, и проведя в воздухе указательным пальцем, облизал его.
— Нет, совсем пусто.
— Ты не чувствуешь? — удивился стервятник. — Совсем ничего?
— Говорю же, пусто, — Сырник повторил движение. — Никакого духа иллюзий или чар я не чую, да и не это главное. С каких пор на тебя иллюзии и Велесовский дух действует? Ты ведь прокаженный, к вам паскудам в голову не залезешь, как не старайся.
Балдур вновь отмахнулся от Сырника, что лез перед глазами и огрызнулся:
— Пошли, будь настороже.
Он зашагал, но глубоко внутри не мог избавиться от чувства, будто вновь покинул родной дом, которого у него никогда не было. Легкий и едва заметный след тоски, что тянулся тоненькой дымкой куда-то далеко в глубины его сознания, с каждым шагом становился всё дальше. Он поймал себя на мысли, что шагает уже не так уверенно, как раньше, но и не позволяет себе терять бдительность. Он постарался привести себя в чувства, как вдруг, будто извиняясь, Сырник пробормотал.
— Балдур... Могильный Свет... что ты с меня собрал, дай взгляну на кристалл.
Стервятник некоторое время молчал, шагая, а затем шепотом произнес:
— Нет кристалла, выбросил.
Сырник не сразу понял, однако, когда осознал, глаза аури раскрылись от ужаса. Он больно дернул человека за ухо, ладонью ударил по лбу и спрыгнул, оказавшись перед ним. Мясистый отросток плоти показался рядом, на что Сырник полосонул его когтями и зашипел рысью, дергая за рукав человека. Аури развел руки в сторону и взвизгнул.
— Да ты совсем в корень сошел с ума?! Ты всё еще дух держишь у себя в руке?! — Балдур не ответил. — Это не обычный дух, это Могильный свет! Мо-гиль-ный! Его не просто так прозвали! Да отвяжись ты от меня! — он схватил кусок камня, что лежал недалеко и саданул по очередному отростку плоти.
— У меня не было выбора. Он тебя убивал, а одного кристалла оказалось мало, больше не было. — Поспешил вставить Балдур.
— Знаю! — выругался тот. — Ты временный сосуд, а не постоянный, сам знаешь, что бывает со сборщиками, кто не вытряхивает дух! Мы никогда не брали сверх нормы, если кристаллы заканчивались. Сборщики не носят дух в себе, они носят его в кристаллах, твоя прокаженная рожа постоянно это мне говорила!
— Говорил. — не стал отрицать человек.
— Ну так какого? — его голос просел. — Балдур, паскуда... стряхни его как-нибудь, выплесни, ударь в стену, раз внутрь работает, значит должно и в обратную сторону также.
Балдур, на удивление, улыбнулся:
— Я сборщик, а не колдун, сам знаешь.
Сырнику нечего было ответить, он, как никто другой, знал принцип работы сбора и художественного инструмента в руках человека. Он выругался в пол слова и, ощущая нависший груз вины, запрыгнул на плечо человека.
Они шли дальше, и некоторое время молчали. Балдур осознавал, что творилось в голове аури, но не мог найти нужных слов, помимо банальных и приторно слащавых. Они оба не переносили на дух подобные выражения. Через некоторое время пути, Сырник заговорил первым.
— Они ведь не знают правда? О том, что случилось на озере?
— Я ничего не сказал, но думаю Мира догадывается.
Сырник прошелся пальцами по шерстке на щеке и сбросил очередную смрадную каплю вон.
— Может всё же стоило им сказать? Посмотри к чему эти недоговорки привели в конце концов? Этот поход первый за сколько?
— Четыре года, — Балдур ответил коротко, понимая к чему ведет аури.
— Паскудно как всё, так ведь, Балдур?
Он не ответил
— Я ведь к тому, что они тоже не ряженые красавцы, в уши лили с самого начала о Яруше и тайном договоре. Пёс их разбери, что им мешало сразу всё выпалить, и дело с концом. Не развернулись бы, не ушли, не дети чтобы вот так щёки надуть и уйти, — Сырник сделал паузу, и серьезно задумался, а после этого добавил. — С другой стороны и мы правды не сказали. Вот ведь чёрт, неужели от прошлого ничего не осталось.