Три Царя
Шрифт:
— Дух? Утопленница? — перенял инициативу разговора Сырник. — Существуют истории и даже записи, как дев насильно топили, а затем они становились призраками озер и морей. Заманивали моряков в штиль, и они помирали от жажды и голода, постепенно сходя с ума. Иногда позволяли вернуться, но только лишь тогда, как мужики совсем с ума сходили. Месть своего рода или жестокая игра.
— Быть может, но мы пробыли там недолго. — Продолжил корабельщик.
— Да? Как вернулись раз штиль стоял, да певчий приливы не подчинял?
— Отпустила она нас, но прежде певчий несуразицу какую-то
— Значит проклятье есть и нет его одновременно, — Сырник спрыгнул с плеча Балдура и сел на стол. Корабельщик угостил и его водой.
— Если это утопленница, то паршиво дело, среди нас нет тех, кто на их языке говорить умеет, и уж тем более расколдовать может. Единственное, что можем это амулетов и рун заготовить, но вряд ли они сработают. — Стервятник вновь бросил взгляд на щит и булатный меч. — Только вот одно «но» не складывается история.
— О чем ты, Балдур?
— Кабачник говорил, что вы и раньше дары преподносили.
— Да, всегда через певчего, он ритуал проводил и вопросов много не задавал. — Отрезал мужчина.
— Именно, только ты говоришь, что впервые её увидел несколько месяцев назад, и с тех пор ни судно, ни дары не покидали берега.
Корабельщик вновь улыбнулся:
— Разные варианты одной истории. Холопам не нужно видеть монстра, чтобы его боятся.
— Так как было всё на самом деле?
Корабельщик почесал бороду, опуская глаза, а затем ответил:
— Единственное что могу сказать, раньше было всё хорошо, а сейчас госпо… Балдур, всё очень хреново.
Он осмотрел своё жилище, и на его лице появились легкие лучики тоски. Мужчина явно скучал по былой жизни, хоть и не хотел это признавать открыто.
Секреты да некоторые раны лучше не теребить, иначе они раскроются кровавым лотосом агонии и боли. Балдур понимал, он понимал, как никто другой, что может значить всего одна рана, оставленная на дряхлой плоти или на бессмертном разуме. Ему было приятно пообщаться с корабельщиком. Их беседа была легкой и непринужденной, словно два старых приятеля собрались после долгого расставания. Ему хотелось посидеть и поговорить еще, но в тот момент, ему пришлось признать и произнести.
— Это ничего нам не даст. Значит озеро не перейти без певчего. — Заключил Балдур.
— Так.
— И даже если веслами грести, ты не пойдешь без него? — Решил поинтересоваться человеку.
— К сожалению, так.
— А на обход мы потратим несколько недель.
— Месяц, не меньше, — добавил корабельщик, почесывая бороду. — Вокруг Янтарного сопки да скалы, и опасные территории.
— Опасные, — подтвердил Балдур. — Особенно для нас.
— Как раз наоборот, — Сырник запрыгнул на плечо Балдура, оплетая хвостом его шею, и указал на выход.
— Сырник, обойти не получится, я уже…
— А? — вырвался из своих мыслей аури. — Не обойти, как раз наоборот, что это нам ничего не дало. Скажи нам, корабельщик, если певчего в чувства приведем, ты пойдешь под парусом со сборщиком и его отрядом?
— Сочту за честь, — не колеблясь ни секунды, ответил тот.
— Тогда жди, спасибо тебе за воду и рассказ. Балдур, нам срочно нужно найти Миру и Дэйну.
Балдур поморщился. — Мы не будем расколдовывать утопленницу, мы не…
— Помолчи, Балдур, никто и не собирался.
Глава 16
16
Облако в форме испуганного зайчика пробежало над избой, скрываясь от зловонного преследования. Очередной день прошел незаметно для обитателя этих земель. Семирод, как обычно, упаковал дары природы, что можно раздобыть на болоте и его окрестностях, и прихватив с собой березовый посох, вышел наружу.
Многие отшельники, волхвы и другие обитатели земель Лика, предпочитавшие уединение, часто торговали с близлежащими деревнями, для этого они обычно использовали пони или особо крепкие масти лошадей, но при этом, хоть Семирод и был слишком стар, чтобы носить мясо, яйца, хлеб и прочую провизию на себе, но все же от животного отказывался. Ночью было слишком опасно и несмотря на то, что местные звери уважали старца, бывало, что и к его избе наведывались хищники. В свое время он потерял двух прекрасных коней и зарекся: лучше помереть самому, нежели добровольно оставить животное на съедение волкам. Старик пользовался самодельными санями, которые прекрасно показали себя в болотной местности. Он закруглил каркас на боках и оббил выдубленной кожей. Также по краям он развешивал сильные травы, что отпугивали особо голодных хищников и маскировали запах дичи.
Семирод вышел из избы, убирая длинные седые волосы и приглаживая густую бороду. Он поднял голову к небесам и восславил богов, надеясь на добрую дорогу. Он делал это каждый раз и пока боги хранили его от опасности. Через плечо человека привычным ощущением свисала тканная сумка, что позвякивала мензурками. Лекарство от диареи, мазь от геморроя, сонные экстракты, бодрящие эликсиры, тонизирующие бальзамы и многое другое. Все эти отвары он готовил сам, и только из того, что могла предложить природа.
В санях лежала парочка аккуратно упакованных мешков с травами: крапива — против сил нечистых, осот — в качестве амулетов, перелет — для заговоров и приворотов, которыми иногда баловались деревенские девушки, одолень и чеснок — для борьбы с болезнями и всевозможными её проявлениями.
Старик перекинул через плечо веревку, и поднатужившись, отправился в путь. Как обычно, он прошел через три дерева, обогнув вырытую аспидом канаву, на которой замерзли в бесконечной картине следы его когтей. Прошел мимо удалой сопки, свернул налево на заячью тропу.
Над его головой по стволам деревьев и веток зашуршали рататоски, что жадно пялились на сани человека. Семирод сплюнул от бед и показал огромный шиш, на что рататоски немного похихикали и засеменили в свои дупла. Он почувствовал, как на лбу выступает испарина. Слишком жарко, слишком душно и липко, слишком старый стал Семирод.
В первый год было совсем тяжело, особенно вдали от благ цивилизации. Юный доктор, окончивший престижную академию, решивший познать тайны и прелести знаний волхвов, отучился еще несколько лет, а затем и подался в отшельники.