Три дня в Сирии
Шрифт:
— Значит так, — Джин встала с кресла с кресла, вошла в ванную, громко включила воду. — Завтра нам надо быть с тобой в Израиле, — сказала она, вернувшись, вполголоса и тут же прижала палец к губам, увидев, что Снежана готова бурно выразить свою радость.
— Завтра с утра ты снова позвонишь Абии и постараешься дать ей понять, что нам с тобой вдвоем необходимо навестить ее дочку. Однако сразу предупреди ее, не впрямую, конечно, что встречать нас не нужно, — продолжала она, — лучше вообще не показываться в этот день на улице, пусть спокойно работают в поле, мы заходить к ним не станем, чтобы не подставлять их под удар, уже и так достаточно. После того, как мы уйдем, их, конечно, допросят, но что бы они ни сказали, мы уже будем в безопасности, а ради своих собственных детей, я полагаю, об этих записках они и сами предпочтут молчать. Когда договоришься с Абией, позвони Бабаку. Он отвезет нас, и с
— Да, я понимаю, — кивнула Снежана, она выглядела очень серьезной и озабоченной. — А как же Милиса, мы ее бросим? — спросила она.
— Не бросим, — ответила Джин, — но об этом позабочусь я, и о многом другом тоже. Ты же сделай то, что я тебя прошу. Договорись с Абией и вызови Бабака. Хорошо?
— Хорошо.
— А теперь иди спать, — отпустила ее Джин. — Завтра нам потребуются силы и выдержка.
— Спокойной ночи, пока, — Снежана чмокнула ее в щеку. — Вот Абдулла описается, когда узнает, что я вообще от него того, — она прыснула, зажав рот рукой, — смылась!
— Иди, иди.
Дверь за девушкой закрылась, Джин проводила ее взглядом. Наступила тишина. Она пошла в ванную, выключила воду. Снова села в кресло, поджав ноги, накрылась пледом. Она понимала, что не заснет сегодня. Нет, она вовсе не ожидала, что израильские ракеты ударят на рассвете в четыре часа утра, она верила в разумность принятых решений тех, кто ее сюда посылал, такое было попросту исключено. Нападение будет осуществлено в четыре часа пополудни, и даже если учесть, что их разговоры прослушали, а среди сирийских экспертов найдутся гении, которые сразу догадаются, о чем идет речь, все равно времени очень мало — во всяком случае, чтобы эвакуировать Зейтум, это точно. А значит, ракеты попадут в цель. Она выполнила свое задание, и на его основе Дэвид принял правильное решение, тянуть нельзя ни дня. Теперь ей надо позаботиться о себе и о Снежане. Мысль о том, что завтра уже она будет почти дома, сможет поговорить с матерью, с тетей Джилл, хотя бы по телефону, увидит Алекса, неожиданно сильно взволновала ее. Воображение кинулось вскачь, как ретивый конь, рисуя картины самого близкого будущего. Но Джин тут же одернула себя: «Не надо торопиться, возможны всякие осложнения, и то, что не сделано — еще не сделано, это надо сделать. Сделать, чтобы выжить, чтобы вернуться, чтобы бороться за тех, с кем она познакомилась здесь, кому помогла, дальше — за Абию, за Ахмета, за водителя Бабака, за тех раненых, что лежат под капельницами за стеной, чтобы жизнь их стала безопаснее и лучше. С Асадами, без Асадов — в сущности, какая разница?»
На востоке, над горами заблестели первые лучи восходящего солнца. Джин отбросила плед, подошла к окну, посмотрела в сад, на цветущие дамасские розы, потом перевела взор на алеющее небо над горами. Время не остановить, оно движется по вечному, заранее обозначенному кругу. И за ночью всегда приходит день, пусть даже последний ее день в Сирии. А за ним, конечно, снова наступит ночь. Но ее она рассчитывает провести уже в полной безопасности, дома. С Алексом.
Утром во время обхода больных, Милюк сообщил Джин, что ее приглашает к завтраку Бушра аль-Асад. Сестра президента приехала в резиденцию поздно ночью и никого не захотела беспокоить. Теперь же ей нетерпелось узнать, как чувствуют себя ее подопечные. Звонок от Абии уже был получен, повод для Джин и Снежаны уехать из резиденции существовал, но надо было заручиться поддержкой Логинова. Джин решила позвонить ему, когда зашла к себе в комнату ненадолго, чтобы переодеться и освежиться перед встречей с Бушрой после того, как она почти три часа обследовала, переворачивала, перевязывала больных с тяжелыми повреждениями. Достав визитную карточку Бориса, она набрала его номер.
— Я слушаю, — Логинов ответил быстро. — Это ты, Зоя?
— Да, я, — ответила она. — Я говорила, что я передумала?
— Да, говорила, и что? — спросил он. — Сегодня?
— Сегодня, — подтвердила она, — я собираюсь сегодня навестить одну местную женщину, которая оказала мне поддержку, а потом долго ухаживала за Милисой. Мне надо оказать помощь ее дочери. Мы могли бы увидеться у нее. Мне кажется, это лучше, чем в Даре, где везде много ненужных глаз и ушей, — она говорила неуверенно, даже стеснительно, а как, собственно, еще она могла
— Ну, уж свечку держать я никому не позволю, — резко ответил Борис. — Я позвоню там, кому надо, не волнуйся. Отпустят, как миленькие, — сказал он уверенно, впрочем, Джин и без того нисколько не сомневалась в его влиянии на сирийцев. — Во сколько увидимся, вечером?
— Я бы хотела часа в четыре дня, — предложила она то единственное время, которое, во всяком случае очень устраивало его, только он ничего об этом не знал.
— Но я должен встречать отца, — ответил он, это уж было совсем неожиданно. — Он прилетает в Дамаск, а оттуда его вертолетом доставят сюда, в Дару. Это будет около шести, я не могу до этого времени. Только вечером, после того как он прибудет. Кстати, он везет с собой хирурга для той женщины, я говорил тебе, помнишь? Старик быстро все организовал, он умеет.
— Это хорошо, — Джин обрадовалась последней новости.
Остальное же ее озадачило.
«Если ты не сможешь приехать к Абии, то ты погибнешь, а твой отец останется жив. Я не желаю смерти старшему Логинову, — подумала Джин. — Хотя он крайне неприятная личность, но если он прилетит в шесть, то обстрел уже пройдет. А вот ты как раз в это время окажешься в Зейтуме. Так нельзя. Надо что-то сказать, что-то придумать. А что, собственно?»
Только одно.
— Я хотела сказать, я очень люблю тебя, я очень хочу увидеться с тобой, но по-другому не могу, — ее голос задрожал, — я прошу.
Он несколько мгновений молчал. Чувствовалось, он не ожидал от нее признаний и был очень взволнован.
— Хорошо, я буду в четыре, — сказал, как будто выдохнул. — Ни о чем не волнуйся. Где живет эта женщина, скажи мне адрес.
Она назвала деревню.
— Самый крайний дом перед горами, в конце улицы, а улица там фактически одна, спутать невозможно, — добавила она поспешно и тихо произнесла: — До встречи. Я буду ждать.
Она сразу повесила трубку. Вздохнула с облегчением, прижав телефон к губам. Это дело было сделано. Очень важное дело. Половина успеха. Теперь ей предстоял разговор с Бушрой. Тут тоже все надо сыграть как по нотам, иначе не получится.
Предупреждать Абию о визите Логинова она не собиралась, пусть думает, что она обманула его, ведь Абия искренне изумится, когда он явится. Она была уверена, долго размышлять о ее коварстве он явно не станет, даже сразу забудет, не до того будет — в это самое время с территории Израиля начнется ракетный обстрел, и тогда…
Тогда у Бориса и у его отца появятся совсем другие заботы. Но главного она добьется, он останется жив. Во всяком случае, как она считала, Герой России, которого помиловали пули чеченских наемников, вполне достоин этого. А что он будет думать о ней? Он сам поймет, что ему думать, когда Москва пришлет на нее ориентировку, и не исключено, что после всех событий, включая бомбардировку, даже быстро выяснится, кто она такая на самом деле. Джин Роджерс, подполковник армии США. Вот вам и Зоя Красовская. Что вы скажете на это, Борис Логинов? Наверняка она никогда об этом не узнает. Он будет жив и будет все знать про нее, но она в это время уже будет находиться от него очень далеко, возможно, уже за океаном. А это именно то, чего она и хотела. Во всяком случае, если им суждено встретиться вновь, ей ничего не придется объяснять ему. Как и ее бабушка Маренн, объяснять она не умеет, это странно как-то передалось по наследству, и всегда предпочитает отмолчаться, когда дело касается лично ее. Даже с собственного развода уехала, на все согласившись заранее.
— Президент очень доволен, я только что разговаривала с ним, — Бушра аль-Асад встретила ее в столовой радостным возгласом. — Он приедет завтра, — она даже встала из-за стола, забыв о малиновом щербете с орехами. — Он привезет с собой прессу, представителей нескольких русских и даже западных телевизионных каналов, их специально пригласили по этому поводу. А также представителей Лиги арабских государств, чтобы они могли убедиться, что мы вовсе не звери, мы заботимся обо всех своих гражданах в равной степени. И вполне контролируем ситуацию в районе Дары. А то пошли слухи, — она пожала плечами, — что здесь все под властью повстанцев, а правящее семейство вовсе собирается бежать из Сирии. Они убедятся, что все обстоит с точностью до наоборот. Присаживайтесь, — она пригласила Джин жестом. — Президент хочет видеть вас, он тоже желает, чтобы вы стали его личным доктором, — сообщила она с улыбкой. — Асма убедила его. Ей всегда удается убедить его во всем, что она хочет.