Три года октября
Шрифт:
Полицейский, что был помладше, с трудом сдержал улыбку. Другой же продолжал сохранять хладнокровие и держать перед собой блокнот с записями.
– Он утверждает, что вы были вооружены ножом.
– О, да! И имя мне Джек-Потрошитель! – возмутился заведующий отделением.
– Тогда позвольте поинтересоваться, откуда у вас ссадина под глазом?
В этот момент и я задался этим же вопросом. Вначале, обвинения о нападении Безбородова на Подкорытова мне показался абсурдным, но синяк вполне вписывался в данную историю.
– На
Это была не та версия, о которой мне ранее он сам поведал, но я не стал встревать в разговор и вносить свои три копейки.
– Вы утверждаете, что вчера не виделись с Подкорытовым?
– Этого я не говорил. Виделся. Наверняка, кто-то даже стал свидетелем нашей встречи. А утверждаю я, что не нападал на него. Также как и он не нападал на меня. Мы просто поговорили.
– Вы не могли бы сообщить нам тему вашей с ним беседы?
– Он пожаловался на свое здоровье, я посоветовал ему сменить рацион питания и заняться физическими упражнениями. На том и разошлись.
– Куда вы направились далее?
– Домой. Господа, вы бы не могли сообщить мне причины столь щепетильного отношения правоохранительных органов к словам мальчишки, которые и выеденного яйца не стоят? – Безбородов встал с кресла, впервые с момента прихода полицейских, поправив халат и выпрямив спину.
– К сожалению, я не компетентен вдаваться в детали. По той причине, что ведется следствие.
– Это ведь связано с арестом человека, о котором вы меня расспрашиваете?
Полицейский нервно кашлянул, не открывая рта, после чего произнес:
– В три часа утра поступил вызов на пульт полиции. Звонивший, сохранивший анонимность, сообщил о краже с взломом в поселке Старые Вязы. Он же назвал имя подозреваемого и попросил отправить группы не из местного полицейского участка. На месте был подтвержден факт нарушения сохранности государственного учреждения. Подозреваемый был задержан в доме своих родителей. Во время допроса он отрицал свою вину, утверждая, что был оговорён вами, Александр Викторович.
– И почему же он обвинил в этом меня? – поинтересовался Безбородов.
– Ответ на данный вопрос мы ожидали получить от вас.
– Тогда, позвольте мне задать вам другой вопрос. Вы слышали запись голоса звонившего на пульт?
– Да, слушали, – кивнул полицейский, снова нервно кашлянув.
– И этот голос был похож на мой?
– Признаться честно, нет. Он не был мужским, этот голос.
– Тогда, у вас нет причин доверять мальчонке, – пожал плечами Безбородов. – Не удивлюсь, если завтра-послезавтра он будет утверждать, что его подставил кто-то другой, или же все жители Старых Вязов. За исключением, конечно же, его матери и местного участкового.
На последнем слове он сделал очевидный акцент. Полицейские переглянулись, но ничего не произнесли. Поняв, что все вопросы исчерпались, а новые не появились, они попрощались и попросили прощения за беспокойство.
Когда их шаги в коридоре окончательно сошли на нет, я медленно повернулся к Безбородову.
– Что, Алексей?
– Так как вы получили синяк под глазом?
– Я ведь уже рассказывал про холодильник.
– А полиции вы поведали иную версию.
– История про падения ведь кажется более правдивой, не так ли? Тебе же я доверяю и могу рассказать правду, какой бы нелепой она не казалась.
Говорил он твёрдо и уверенно, отчего я так и не смог ответить себе: честен он был со мной или нет.
***
Прошла еще одна неделя, и настало очередное утро очередного рабочего дня.
Я пришел на работу в тот же момент, что и Елена Костина – лаборантка, к чьей дочери, судя по рассказам Остапа, приставал Подкорытов. Я поприветствовал ее, открыв перед ней дверь. Она робко улыбнулась, опустив взгляд, и поспешила войти внутрь. Её поведение показалось мне странным, но я не придал этому большого значения.
Наш рабочий кабинет уже был занят. Александр Викторович был весь в хлопотах. А вместе с ним и Остап. Со стола были убраны все папки с документами и журналы. Их место занимали тарелки с колбасой, сыром, хлебом, сельдью и соками.
– О, Алёшка! Сполосни руки и присаживайся за стол.
– Вы магазин ограбили? – усмехнулся я.
Безбородов как-то нервно сжал губы, после чего немного сковано ответил:
– Нет. Что за глупости?
– И в честь чего праздник?
Онемение с тела патанатома сошло, и он вновь засиял от хорошего настроения.
– Вчера вечером я созвонился с Лихманом и он поведал мне прекрасную новость! Анализ крови, найденной в магазине, полностью совпал с пробами, взятыми у Подкорытова. А также ворсинки, обнаруженные там же, оказались идентичны с шерстью, из которой были связаны его варежки. Так что, от обвинительного приговора ему не отвертеться.
Широко улыбаясь, Безбородов глядел на меня, ожидая эйфории или, как минимум, восторженного крика с моей стороны. Мое же лицо осталось непроницаемым.
– Ты не рад? – поинтересовался он, перестав улыбаться.
– А должен?
– Алексей, правосудие восторжествовало! Он получит наказание за смерть Федора и Тимошки!
– В том-то и дело, что не за это. Он сядет за кражу с взломом.
– Какая разница! – Безбородов положил ладонь мне на спину и подвел к столу. – Садись. Главное, что он сядет, и мы сможем забыть о нем на несколько лет. Чем не повод отпраздновать?
Остап, жуя бутерброд с колбасой, согласно промычал, глядя на меня.
«Ходят слухи, что Иван пристает к дочери одной из лаборанток», прозвучали в моей голове слова санитара. А вдогонку и мои, произнесенные минуту назад: «Вы магазин ограбили?».