Три ипостаси Божества
Шрифт:
– Спасибо за вкусный обед, старина! – сказал Айзек, собрав выдолбленные из дерева подобия тарелок; их еще предстояло помыть. Он редко видел Фрайпана таким счастливым: наконец, оказавшись в горах, он смог вдосталь поупражняться в кулинарии, готовя пойманных кроликов для компании своих молодых друзей. И преклонные годы ничуть ему не мешали.
– А тушеное мясо, – сказал, вытянувшись на траве, Минхо, – ты готовишь даже лучше, чем Рокси, что вообще невозможно!
– Это оттого, что он добавляет в мясо какую-то травку, что растет в горах, – кивнула сама Рокси, помогая Айзеку с посудой.
– Да это же розмарин, – отозвался Фрайпан, подвинувшись поближе к огню. – Я уж думал, я про него забыл. Однако – нет!
Рокси приняла от Айзека посуду и, сложив ее стопкой, сказала:
– С утра первым делом схожу в лес, посмотрю, что еще там можно найти.
– Я с тобой! – подхватила Оранж. – Может быть, поохотимся на белок.
Сидя у огня, она пыталась освободиться от колючек, которые застряли у нее в волосах во время утренней охоты.
– Такие крохотули, а колются, – морщась, говорила она.
И действительно, все живые организмы: сорняки, виноградная лоза, кусты, – все они были вооружены, все имели оружие для защиты от непрошеных гостей. Дома, на острове, все было не так; там опасность таили в себе вода, скалы, медузы, да еще погода. Здесь же опасность подстерегала на каждом шагу, смотрела из-за каждого угла. Айзек каждый день узнавал о чем-либо, чего следовало бояться. И это все – в дополнение к шизам и машинам-убийцам.
– Как там твой укус? – спросил Айзек Доминика.
– Я не думаю, что она меня укусила. Скорее ужалила.
Доминик оглядел свой бицепс.
– Похожа на пчелу, только крупнее. Может, это был гривер? Уменьшился в размерах и научился летать?
Все, кроме Фрайпана, засмеялись.
– Гривер – это не та штука, над которой можно посмеяться, – проговорил седой ветеран, и вся группа затихла. Опыт и старость нужно уважать!
– А может быть, здесь вывелись кусачие пчелы? – предположила Миоко.
Доминик приблизил ужаленное место к глазам и принялся его рассматривать.
Подошла Рокси и пристально посмотрела на бицепс Доминика.
– Это точно не муравьи, – задумчиво произнесла она. – Тогда было бы несколько следов. Похоже, тебя ужалил шершень-убийца. А это очень плохо!
– Шершень-убийца? У меня теперь отвалится рука?
Доминик обеспокоенно посмотрел на Рокси, хотя Айзек и видел, что он не очень-то ей доверяет.
– Я что, умру?
– Поменьше будешь воздух портить, – рассмеялась Триш и смеялась до тех пор, пока Садина не ткнула ее локтем в бок.
Рассмеялась и Рокси.
– Да я пошутила! – сказала она. – Пару дней почешется, и все будет нормально.
Взяв Доминика за руку, она погладила ее и сказала:
– Тебе повезло, что он ужалил только раз.
Миоко и Триш принялись вычесывать колючки из рыжих волос Оранж. После охоты ее прическа из-за этих даров природы бывала похожа на птичье гнездо. И хотя Минхо и Оранж временами пугали Айзека больше, чем миз Коуэн, он был рад, что именно они являются лидерами в их группе. А без Оранж они вообще бы все погибли.
Айзек придвинулся к костру, вглядываясь и вслушиваясь в то, что происходило вокруг. Над стоянкой пронесся ветер и, раздувая искры, напомнил ему о точно таких же искрах, летящих от наковальни. Он бы все отдал сейчас, чтобы вновь оказаться на своем месте, месте подмастерья в кузнице на острове, хотя и понимал, что той жизни, которой он там наслаждался в недавнем прошлом, на острове уже не будет никогда. Вид огня внушал чувство безопасности, а дым от костра позволял не обращать внимание на запах пропотевших тел и одежды членов группы. Порывы ветра следовали один за другим, все сильнее и сильнее.
– Кто-нибудь заметил, что по ночам становится все холоднее?
Айзек почувствовал это лишь в последние дни, но ближе к ночи температура упала еще больше, а ветер стал сильнее.
– Еще как заметил! – отозвался Доминик, а миз Коуэн, придвинувшись поближе к костру, кивнула:
– Дома так холодно не бывает.
Дрова в костре потрескивали и, выбрасывая очередной сноп искр, высвечивали морщины глубокой озабоченности на лице Садининой матери, которая последние дни вела себя необычайно тихо. Вероятно, подумал Айзек, груз решений, которые она приняла, пойдя против правительства и решив покинуть остров, по-прежнему давит на ее плечи, особенно после того, как они потеряли Вильгельма и Альвареса. Но, с другой стороны, откуда ей было знать, что их путешествие обернется столькими смертями?
– Вы думаете, у тех, кто остался дома, все хорошо? – спросил он миз Коуэн, но та даже не моргнула. Медленно все головы повернулись в ее сторону.
– Миз Коуэн? – снова спросил Айзек.
Даже Оранж, Минхо и Рокси, никогда не бывавшие на острове, ждали, как ответит Айзеку миз Коуэн, но та молчала и, казалось, внимательно всматривалась в костер.
– Мам! – крикнула ей с другой стороны костра дочь.
Наконец миз Коуэн словно очнулась.
– Что такое, моя милая? – спросила она, моргнув.
– Вы думаете, с теми, кто остался дома, все хорошо? – повторил свой вопрос Айзек.
Женщина посмотрела на него так, словно его вопрос был с подвохом.
– Конечно! – отозвалась она. – С ними все хорошо, я уверена.
Но она произнесла эти слова почти шепотом, и Айзек почувствовал холодок в области желудка. Да, там, на острове, все хорошо. Зато здесь, вдали от дома, все иначе.
– Сколько у вас на острове бергов? – спросил Минхо, подбрасывая дров в огонь, и все бывшие островитяне вопросительно посмотрели друг на друга.
За всех ответила Триш:
– Никто из нас не знал, что это такое… пока мы на нем не полетели.
– У нас на острове нет бергов, – подхватила миз Коуэн, и в словах ее сквозило сожаление. – Предполагалось, что островитяне не будут покидать остров.
Айзек чувствовал, как по мере похолодания меняется и его настроение, но миз Коуэн наконец окончательно вышла из своего транса.
– Если бы мы не покинули остров, – сказала она, – Лейси, Карсон, Вильгельм, Альварес… – все они были бы живы. Я в этом уверена!