Три ипостаси Божества
Шрифт:
– Я им доверяю, – сказала она. – А почему? Клеттер, как я думаю, нам врала. Она же прикончила всю свою команду. Восемь человек! Именно поэтому ей нельзя было верить. А Тимону и Летти доверять можно, потому что они прежде всего доверяли нам.
Говоря это, Садина энергично расхаживала из стороны в сторону в то время, пока Айзек сворачивал ее матрас.
– Они ведь сами сказали, что могли бы легко убить всех остальных, как убили Клеттер, а вместо этого позволили нам с Айзеком оставлять для вас приметные знаки. Видишь? Они нам доверяли.
Айзек протянул Садине свернутый матрас.
– Не думаю, что они нам доверяли. Просто манипулировали, чтобы мы делали то, что им нужно. Кроме того…
Айзек хотел сказать, что они и друг другу не доверяли, но осекся. Садина же сама должна помнить, как они собачились друг с другом, когда только встретили Минхо и Рокси. Вся эта стрельба в воздух, обвинения в предательстве! Похоже, что даже Тимон не знал истинных планов Летти.
– Мне кажется, нам нужно на Аляску, и как можно быстрее. Мне-то уж точно!
Стоило ли спорить по поводу того, что уже было решено?
– Вот и хорошо! Мы туда и идем!
Айзек обнял Садину. Даже если бы она решила отправиться домой, он бы ее поддержал. Ему она была ближе всех, почти семья, а люди в семье ведь не всегда во всем согласны, верно?
– И как мы туда, нафиг, доберемся? – спросил Доминик, единственный из бывших островитян, кто проголосовал за возвращение домой. Не то чтобы Айзек не хотел назад, на остров. Еще как хотел, но возвращаться туда проигравшим… Остров должен гордиться ими, а потому нужно хотя бы попытаться сделать то, ради чего они покинули дом. Если же они не сделают этого, то привезут с собой больше вопросов, чем ответов.
– И как же мы доберемся до Аляски? – спросила Миоко, упаковывая в мешок порубленные для костра сучья.
– Можем пойти вдоль берега и сесть на наш корабль, – сказала миз Коуэн. – Нью-Петербург как раз на берегу пролива, и, если поплывем, сбережем и время, и силы.
Наверное, миз Коуэн не спала всю ночь, раздумывая, как бы ей обойти все острые углы. Айзек думал, что, проголосовав и приняв окончательное решение, они могут успокоиться, но черные круги под глазами Садининой мамы говорили о том, что не все так просто. Она явно провела бессонную ночь, устала и передвигалась еще медленнее, чем старина Фрайпан.
– Минхо! Ты умеешь управлять кораблем? – спросил Айзек.
– Доставлю, куда надо! – ответил Минхо. Он решил не признаваться, что никогда не управлял кораблем. Но Айзек может быть спокоен – если уж он управился с бергом и гореходом, то корабль, вне всякого сомнения, оседлает. Кроме того, его новые друзья в деталях рассказали ему, как они плыли с острова на материк. Так что разберется.
Упаковывая свой нехитрый скарб, Оранж предложила:
– Можно идти на корабле вдоль берега и, если нужно, периодически причаливать, чтобы поохотиться.
Миз Коуэн откашлялась, но на этот раз промолчала.
Покидая лагерь, группа вытянулась в цепочку, причем сразу же разделилась на три части. Впереди шли Минхо, Оранж, Рокси, Садина и Триш, голосовавшие накануне в пользу Аляски. Следом топали Айзек, миз Коуэн и Миоко, которые предпочли бы двинуться в сторону Виллы. И, наконец, замыкали колонну Джеки, Доминик и старина Фрайпан. Последняя троица вообще никуда не хотела ни идти, ни плыть, а потому, чтобы продемонстрировать это остальным, медленно тащилась позади.
Раньше, когда Айзек жил на острове, особого внимания к вопросам политики он не проявлял. Там существовал свод законов, все их исполняли, и никаких споров по этому поводу не было. Последние дебаты из тех, что он помнил, проходили по поводу закона, запрещающего в шторм чересчур приближаться к линии прибоя. Закон этот был принят сразу после несчастного случая с Айзеком и его семьей. Кому-то казалось, что закон нужно было принимать давно, кто-то, напротив, протестовал против ограничения собственной свободы. Айзеку, в принципе, на эти споры было наплевать – никакой закон в мире не мог бы вернуть ему его семью, но ему казалось отвратительным то, что люди спорили, голосовали, что эти споры и голосование их разделяли, и в пылу спора они становились почти врагами.
Айзек уже не видел спин головной группы – они скрылись впереди, за поворотом тропинки. Отстал со своими спутниками и старина Фрайпан. Айзек слышал лишь дурацкую песню, которую орал Доминик, воспевавший все, мимо чего проходил.
– Эй! – крикнул Айзек в сторону, куда ушла Садина. – Притормозите! Отдохнем немного, и пусть нас догонят.
Миз Коуэн согласно кивнула и откашлялась.
Миоко свистнула Садине и замахала руками. Садину, если уж она что-то решила, остановить невозможно. Решила отправиться на Аляску – пойдет туда, ни на кого и ни на что не обращая внимания.
Миз Коуэн села на поваленное дерево и достала фляжку с водой. Айзек посматривал по сторонам, чтобы увидеть, которая группа появится первой, но вдруг что-то его зацепило и обеспокоило в том, как миз Коуэн пила воду – маленькими глотками, делая паузу после каждого из них. Он задумался. Она ведет себя совсем не так, как буквально пару дней назад. Куда девалась ее обычная живость, энтузиазм, с которым она говорила, убеждая всех вокруг в том, в чем сама была уверена? Может быть, она скучает по дому, а может, переживает оттого, что погибли некоторые члены их группы и она частично виновата в произошедшем?
– С вами все в порядке, миз Коуэн? – спросил Айзек.
– Да, – ответила она. – А в чем дело?
Она посмотрела на Айзека, но уже в том, как она подняла голову, виделось нечто странное.
– Мне кажется, вам трудно дышать. Или, как мне кажется, глотать.
Приглядевшись, он вдруг заметил на шее миз Коуэн темное пятно сыпи.
Деревья застыли в неподвижности. Ветер, дувший с побережья, притих. Птицы, до этого весело распевавшие свои песни, замолкли. И лишь сыпь на шее миз Коуэн кричала: беда! Что это? Откуда?