Три кита
Шрифт:
– Врешь ты все, вятский! – наконец, не выдержав, раскипятился вдруг Пашка, но больше оттого, что совершенно не понимал значения слова «физиология» и потому на фоне Булыгина вместе с остальными ребятами выглядел полнейшим дураком. – А, дальше будешь врать, морду набью!
И он угрожающе сжал длинные и тонкие пальцы в кулачки.
– Это я вру?
Витька невинно захлопал длинными красиво изогнутыми кверху ресницами.
– Так, ведь это можно проверить!
Пашка от возмущения даже сплюнул себе под ноги.
– И, как же, ты это проверишь? То есть, твою, эту самую… Как ее?..
– Фи о гию! –
– Очень просто!
Все ребята с любопытством уставились на Витьку.
– Что вы на меня смотрите, как будто у меня на голове кипарис растет?.. У нас во дворе – две девчонки. Кларка и Офелия. На них и проверим…
– Валерка, а ты что молчишь? – спросил неожиданно Пашка. – Ведь Кларка – твоя сестра!
– Вот потому, как – сестра, а не кролик какой, никто никаких опытов над ней проводить не будет! Я не позволю! Понятно?
И, повернувшись к ребятам спиной, он тут же ушел.
После этого разговора Гаврил обнаружил, что каждый день Витька вьется вьюном вокруг Офелии. То с правого боку к ней зайдет, то – с левого. То неуклюже за талию двумя руками обхватит и, тихонечко так, прижмет к себе. Сам – пунцовый, как бант – в ее волосах! Ухажер-то, видно, из него был никакой. Такого раньше за ним Гаврил не замечал. Но, больше всего, его раздражало то, что Офелии это, как будто бы, даже очень нравилось. Щечки ее слегка розовели. Когда они о чем-то разговаривали между собой, она весело смеялась и без промаха стреляла голубыми глазками в своего настойчивого кавалера. Гаврила же, Офелия, точно вовсе не замечала. Это его особенно обижало. Именно, поэтому он на время перестал приходить к ней домой, чтобы вместе делать уроки. Гаврил все ждал, когда Офелия подойдет к нему и спросит, почему он не приходит к ней, чтобы, как прежде, сообща готовить домашнее задание. В арифметике она была совсем не сильна. Но этого не происходило, и Грохов, в самом деле, стал беспокоиться за свою подопечную. Пока ей Булыгин лохмы на пробор причесывает, она ведь на «тройки», а то и «двойки» скатится!
Однажды, выйдя во двор погулять, Гаврил увидел Офелию. Была уже зима, и она, расчистив скамейку от снега, сидела на ней, точно дожидалась кого-то. Грохов набрался решимости и прямиком направился к ней.
– Привет! – сказал он.
Захлопав ресницами, на которые, плавно кружась, оседали белые хлопья снега, она посмотрела на него так, как будто бы все шло своим чередом, и за последнее время ничего особенного, вообще, и между ними, в частности, не случилось. Они, как и раньше, встречались каждый день, чтобы вместе выполнить уроки.
– Ну, умник!.. Что? Много пятерок нахватал? – вместо ответного приветствия спросила вдруг Офелия.
– Сама догадайся! – не растерялся Гаврил. – А ты, сколько по арифметике «трояков» схлопотала? А то, может, и того хуже…
– Ой, не могу, умник! Ты меня рассмешил!
– Это – чем же? Примеры-то и задачки тебе всегда были не по зубам! Я это лучше, чем кто-нибудь другой знаю!
– Хочешь сказать, что кроме тебя мне теперь и помочь некому? Так, что ли?
– А, как же – еще?
– Много ты о себе мнишь, умник! Есть кое-кто, кому ты и в подметки не годишься!
– Неужели? Так, он в вашем классе учится?
– Нет, не в нашем!
– Тогда, кто – это?
– И – очень хорошо!
Сунув ручонку под шапку-ушанку, Гаврил задумчиво почесал затылок.
– Понятия не имею, о ком ты говоришь! – наконец, честно признался Грохов.
– А вот и он идет! Легок на помине! – в восторге воскликнула Офелия и показала рукой за спину Гаврила.
Обернувшись, к своему полному разочарованию он увидел Витьку.
16
В кафе стоял легкий полумрак, но это не помешало Грохову, как следует, рассмотреть все его достопримечательности. Конечно же, перво-наперво его внимание привлекла ярко освещенная круглая сцена с шестом посредине. Она располагалась в самом центре зала, точно полуостров, далеко простираясь в глубь залива, и соединялась с берегом тонким перешейком. Пока что, сцена была пуста. Близко к ней теснились столики, за которыми распивали спиртное, не забывая про всевозможные и, на первый взгляд, довольно прилично сервиро-ванные блюда, гости заведения.
– Скоро начнется! – заговорщически сообщила Анжела.
– Что начнется? – не совсем понял Грохов.
– Представление!
И с усмешкой глядя на озадаченное выражение лица своего спутника, она спросила:
– Ты – что, с НЛО случайно выпал, когда с марсианами на Альфа Центавру курс держал, дядя?
– Я? – совсем растерялся Гаврил.
– А – что, кроме нас с тобой за нашим столиком есть еще кто-то?
И Анжела стала нарочито зыркать по сторонам, как будто и впрямь искала кого-то.
– Может, он под стол залез, а я и не приметила? – съязвила она, и, отдернув край скатерти, заглянула под стол.
Грохов на мгновенье вспыхнул до корней волос. При этом складки возле его рта обозначились резче.
– Ты дурочку-то из себя не строй и из меня дурака не делай!
– Ну, что ты, дядя! Это я так, косточки размять!
– То-то! А то: с НЛО выпал! Разве, по мне не видно, что я на Тунгусском метеорите из другой Галактики прилетел!
Даже в полумраке Грохов отчетливо различил, как голубые глаза Анжелы сделались темно-синими.
– Может, ты перестанешь сидеть, как на собственных именинах! Вина нам нальешь! Или у вас там, у пришельцев, за девушками не принято ухаживать?
Видимо, понимая, что спорить с чересчур избалованной вниманием на редкость состоятельных родителей, вечно потакающих ее капризам, и, к тому же, вздорной девчонкой было бесполезно, Грохов достал из ведерка со льдом бутыль дорого вина. Он решил, что, раз его бесплатно угощают, так уж лучше и впрямь повеселиться на славу, а не затевать конфликты с этой весьма опасной кошечкой. Что, если и, в самом деле, Тумский, не долго думая, однажды аккуратно выставит его за порог шахты. Возмущенный Грохов, конечно же, спросит его: «За что?» А Тумский ему также коротко и ясно рубанет с плеча: «За все!» И на этом и, в самом деле, все разом закончится. Где тогда Гаврилу искать новую работу? Куда податься? На других шахтах никто не ждал его с распростертыми объятиями. И должность начальника участка загодя ему не приготовил… На всякий случай! Вдруг и впрямь уволят!.. У работодателя-то всегда больше прав, чем у подчиненного! Потому, что денег – больше. Мысленно представив себе подобную картину, Грохов дурацки улыбнулся.