Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Кивасо пал, а Турин подвергся бомбардировкам уже 14 апреля, но реально принц Кариньяно начал осаду только 17 апреля, и это скорее была разведкой боем, в то время как Леганес отступил от столицы и продолжил кампанию на других территориях, взяв Вилланову и Асти. Кристина, едва не погибнув под обстрелами, почти было решила бежать во Францию, но затем передумала. Чтобы показать, что регентша их не покинула, мадамисты пронесли её с восторженными криками по улицам столицы. Хотя туринцы не слишком любили королевкую мадам, их возмущало мародёрство солдат принца Кариньяно в округе. Французские командующие кардинал ла Валлетт и маршал Плесси-Праслен тоже попали под обстрел в Турине во время стратегического
Убедившись, что гарнизон столицы достаточно силён, Томас уже 25 апреля снял осаду и отошёл к замку Валентино. Однако он успел установить связь со своими сторонниками в Турине, что выяснилось слишком поздно.
Воспользовавшись отступлением врага, д’Эмери въехал в столицу, где встретил радушный приём у Кристины, надеявшейся на помощь Франции. Однако требование брата передать все её крепости в руки французов показалось ей неприемлемыми. Она снова заняла враждебную позицию по отношению к послу и отправила тайно маркиза Пьянеццу к Моно, чтобы попросить у него совета, как ей вести себя в сложившейся ситуации.
Через своего посла в Риме регентша также попросила папу Урбана VIII посодействовать установлению мира в Пьемонте. Откликнувшись на её просьбу, понтифик отправил в Турин нунция Каффарелли. В Валентино Томас встретился с нунцием, который предложил ему вывести армию из окрестностей столицы, вернуть захваченные крепости и вместе с Маурицио присягнуть на верность герцогу. При этом королевская мадам должна была сохранить опеку над сыном и регентство, в то время как её деверья получили бы место в Совете, выплаты и другие льготы. Тем не менее, ни одна, ни другая сторона не желала идти на уступки.
Кристина писала Людовику ХIII и Ришельё слёзные письма с просьбой о помощи.
– Я имею надежду только на Ваше Величество, - уверяла она брата, - я умоляю Вас не дать мне стать жертвой моих врагов.
– Я призываю Вас помочь мне, потому что никому не доверяю, как Вам, - просила она кардинала. – Помогите мне и не дайте погибнуть.
Однако, несмотря на своё плачевное положение, регентша не желала идти на уступки французам, что злило её брата и Ришельё. Поэтому кардинал отделывался только обещаниями, решив довести её до крайности, чтобы сделать более уступчивой. Но ничего не добился.
– Вдова Виктора Амадея I, мадам Кристина Французская, сестра христианнейшего короля, любя брата и Францию, не любила и даже ненавидела Ришельё, отправившего в изгнание её мать и державшего её саму под опекой брата, - утверждает Сибрарио.
В мае принцы продолжали завоёвывать города, в то время как император Фердинанд III провозгласил их правителями герцогства Савойского. Кроме того, деверья Кристины объявили награду за голову Филиппо д’Алье в размере 4 000 испанских дублонов. Узнав об этом, граф беззаботно ответил:
– Этой суммы хватило бы, чтобы поставить хорошую комедию.
Гвидо Вилье принциписты тоже угрожали похищением и даже убийством. 3 мая отважный генерал со своей кавалерией появился под стенами города Трино, чтобы предотвратить его захват принципистами. В ответ Томас обратился за помощью к испанцам и попытался подкупить маркиза Пьянеццу, генерала пехоты. Но это привело лишь к публичному возмущению сурового моралиста.
Граф Шавиньи, посланник Ришельё, прибывший в апреле Турин, к 1 июню вместе с д’Эмери едва выбил из Кристины согласие на размещение французских гарнизонов в нескольких незначительных савойских городах, но об установлении французского протектората над герцогством и переезде Карла Эммануила II во Францию она не жалела слышать. Даже несмотря на то, что Людовик ХIII предложил ей устроить брак между её старшей дочерью и дофином и даровать место аббатисы в Фонтевро одной из её младших дочерей. Через двух послов Ришельё также предлагал Феличе Савойскому, маркизу Пьнецце и маркизу Вилье пенсии, аббатства и должности во Франции. К чести этих дворян, они отказались покинуть королевскую мадам. В отличие от них, другие придворные, подкупленные обещаниями Ришельё, склоняли её к уступкам французам.
Положение Кристины становилось всё более затруднительным. Не договорившись со своими деверьями, она была вынуждена отдать Кераско и Карманьолу Франции в обмен на ежегодную субсидию в размере одного миллиона экю. Она также согласилась «обсудить» будущее савойских владений, включая графство Ниццу, но в тот же день в присутствии Филиппо д’Алье и архиепископа Турина подписала секретное заявление о том, что была вынуждена уступить французам под давлением.
Находясь между двумя державами, борющимися за господство в Италии, Кристина всегда ставила интересы Франции выше Испании, но со временем научилась ставить превыше всего интересы своей приёмной родины.
Узнав об уступках регентши, её деверья 15 июня опубликовали совместную декларацию, в которой осудили это как предательство интересов Савойского дома в пользу Франции, но возложили вину за это на «амбициозных придворных», таких, как клан д'Алье.
– Нас обвиняют, - утверждали принцы, - в посягателстве на власть герцога, хотя мы стараемся сохранить её и спасти государство, что диктует нам долг и поддержка императора.
Между тем положение французов в Савойе продолжало ухудшаться. В начале июня испанцы, соединившись с Томасом, взяли ещё несколько крепостей: Монкальво, Понденстуре и Трино. Всё это время ла Валетт не получал подкреплений. После Верчелли Ришельё обещал отправить в Италию три полка, но в мемуарах ла Валетта говорится, что на самом деле их было два, причём численность последнего была всего 210 человек. Почему Ришельё оставил своего друга в таком положении, сказать сложно. После того, как под Сантией кавалерия Томаса разбила в открытом бою генералов Вилью и Пьянеццу, расстроенная Кристина пригрозила:
– Я откажусь от регентства и уйду в монастырь!
Тем не менее, ей никто не поверил.
– Королевская мадам всегда впадает в ярость, когда друзья подводят её, - пожимали плечами придворные.
– Да, исчезать на время в монастыре – одно из её увлечений…
Устав цепляться за поддержку Франции, регентша опубликовала новый манифест, в котором объявила своего сына свободным и суверенным монархом, никому и ничем не обязанным. Это заставило Ришельё отправить в Пьемонт вторую армию во главе с герцогом де Лонгвилем. Кроме того, д’Эмери, наконец, был освобождён от обязанностей посла. Тем не менее, напоследок его ждал неприятный сюрприз: когда в пьемонтскую крепость Ревелло прибыл французский гарнизон чтобы занять её, согласно соглашению с Кристиной, губернатор под каким-то предлогом задержал солдат у ворот. В это время подоспели испанцы вместе с Мауриццио и изрубили французов на куски, после чего захватили Ревелло. В свой черёд, Кристина наотрез отказалась отдать брату взамен другую крепость.
Получив указания Ришельё, д’Эмери 21 июня во время прощальной аудиенции обрушил на Кристину весь свой праведный гнев, о чём на следующий день она написала своему послу в Париже:
– Я обиделась на свои глаза, потому что слёзы выдали все мои чувства, в то время как мои уста оставались безмолвными в ответ на столь дерзкие слова, конечно, он сказал мне, что мои слёзы не спасут государство, и тысячу других глупостей, о которых даже не следует упоминать.
Затем д’Эмери встретился с Филиппо д’Альё, который с облегчением также сообщил Сен-Морисо: