Три мирных года
Шрифт:
Да, я всё-таки был рад, что вступил в партию, а то бы и мне пришлось страдать. А так… ну партийный статус был сейчас неясен. Наша первичка сейчас существовала на двух планетах. Три человека на Полигоне, а четыре на Земле. Земная часть ещё и размазана по четырём городам. Хоть убейся, но кворума не собрать. Я даже специально Темиргалиева, как партийного руководителя, дёргал, что делать дальше, но тот отбоярился, мол собирайтесь втроём раз в месяц, хотя бы формально и пишите протоколы. Короче, так и жили. Но я скучал, по собраниям нашей первичной
Взгляд у Ирины, стал откровенно умоляющим. Я вздохнул. Мне надо было заглаживать свою вину, после того как я сбежал с лекции о нравах и обычаях Тауси. Правду сказать, что мы с Черепом и Яськой ловили беглого солдата, который мечтал расправиться с кем-то из своих мучителей, я сказать не мог, а Нинка меня срисовала в такой компании и наверняка наябедничала подружке. Поэтому я не смог отказать своей хитрой блондинке.
— Ну ладно. Схожу разок. Посмотрю, чего там комсомольцы обсуждают. Чтобы не отрываться от коллектива, так сказать.
И, честно говоря, я об этом пожалел сразу же, едва оно началось. Просто скажу со всей коммунистической откровенностью: местный комсорг, гнида была ещё та. Олег Лощинин его звали. Учился он ни шатко ни валко. Но зато, как чего организовать, он в первых рядах, даже когда его не звали. Активист, короче. Падла. И главное, так-то я уже заходил пару раз на комсомольские собрания, он все доклады как о международной, так и межпланетной обстановке, превращал в такую нудятину, что слушать было невозможно.
В этот раз было аналогично. Сначала я сидел спокойно, даже не собирался выступать. Но вдруг почуял, что глаза у меня слипаются. Посмотрел на остальных студентов — то же самое. И тут меня такая злость взяла, тем более, в докладе Лощинин бубнил про положение негров в США, почему-то уверяя, что во время войны, когда через американскую армию прошло немало чернокожих и белых, служивших в одних частях, расовый вопрос в Америке перестал стоять так остро.
Меня как будто подкинуло. Я вспомнил один свои разговоры, с Джеффом Саммерсом на освобождённом Ирсеилоуре. Мы спасли его из плена, а дальше изображали революционный порыв ирсеилоурцев и примкнувших к ним военнопленных. Действовал он в моей группе, наотрез отказавшись присоединяться к белым американцам, в других «партизанских» соединениях.
Он охотно общался с нами, здоровый негр, Джефферсон Саммерс, который просил называть его просто Джефф. Как-то раз вечером, когда мы засели в тени неизвестных мне ирсеилоурских деревьев, тайком от начальства выпивая за дружбу между народами, он принял больше обычного и вдруг сильно потемнел лицом, после очередного тоста. Отставил стакан в сторону и посмотрел на меня налитыми кровью глазами.
— Тебе знакомо такое слово: Блэкмит? — раздражённо спросил он. — Слышал когда-нибудь?
Перевести обе части этого слова по отдельности, я мог, однако не знал, что оно означает целиком, поэтому
— Чёрное мясо, — с каким-то злобным удовольствием проговорил он. — Так называли меня и всех остальных чернокожих, которые воевали в бригаде генерала Батчера. Дэвида, мать его, Уайта Батчера.
Дэйв Белый Мясник, командир Чёрного Мяса. Стало уже чуть понятнее, но я продолжал внимательно слушать Джеффа.
Я перебил докладчика, решив рассказать то, что услышал от Джеффа Саммерса в тот вечер. Про выпивку я не стал упоминать, а сразу перешёл к делу. Лощинин попытался что-то возразить, но я сверкнул глазами в его сторону и начал рассказ, упомянув про «Чёрное мясо» и «Белого мясника» Немного изменил место действия, перенеся разговор с Ирсеилоура на Кадмию.
— Их правительство обожает такую иронию, — зло продолжил я. — Чернокожих парней и девчонок просто использовали как пушечное мясо, бросая их в самое пекло, где нужно было завалить противника трупами. Сколько погибло негров, я даже представить себе не могу, но как утверждал Джефф, счёт убитым шёл на десятки тысяч.
Я перевёл дух и продолжил, внимательно глядя на посеревшего комсорга.
— И нам и американцам, удалось отбиться от атаки на планету. Все понесли огромные потери и мы, и они. Но как видно, кто-то из наследников куклуксклановцев в американском истеблишменте, решил воспользоваться моментом, и сократить количество чернокожих, создав бригаду генерала Батчера — совершенно не стесняясь и заявляя цели прямым текстом. Мерзавцы. Настоящие американские капиталисты. Даже из войны, которая едва не привела к краху человечества, выгоду извлекли, попутно решив расовые проблемы.
Хоть в аудитории и царила мёртвая тишина, но уже никто не спал, внимательно глядя на меня. Я немного помолчал и закончил.
— Поэтому не стоит пудрить мозги студентам, рассказывая про то, что американские капиталисты сильно изменились после войны. Это всё такой же враг, с которым мы пока вынуждены поддерживать дружеские отношения. Да, они чуть прогрессивнее и самой империи и Халлдорианского Альянса и Торкартена и шовинистов из Тауси, но они никогда не изменят своего отношения и к нам и собственным гражданам, из угнетённых классов. Помните, как они, когда мы заключили мир с Империей, едва не развязали войну с нами?
Студенты закивали, как мне показалось, не выходя из ступора.
— Ну вот. Помните об этом и не забывайте, — сказал я, покидая аудиторию.
После таких воспоминаний курить хотелось немилосердно. Я пошёл к выходу из главного корпуса Физтеха и закурил. Ирина подошла ко мне, когда я докуривал вторую. Молча взяла меня под руку, и мы пошли.
— Мне кажется, ты рассказываешь не всё про свою службу, — тихо проговорила она.
— Разумеется, — не стал отрицать я. — Но ты поймёшь почему, если попадёшь на Кадмию и будешь работать на объекте «Артефакт».