Три мудреца в одном тазу
Шрифт:
— А почему он лает? — не отставал Мельхиор. — Хомяки разве лают?
— Нет, хомяки не лают, — снисходительно посмотрела на глупого дедушку Оля. — Хомяки пищат.
— А кто тогда лает?
— Собаки.
— А мяукает?
— Кошки.
— А мычит?
— Коровы.
— А хрюкает?
— Антивирус Касперского, — равнодушно ответил Чертанов. — Петр Иваныч, может, нашим дедам валерьянки дать? А то они что-то раздухарились сегодня.
— И хуймяку тоже валерьянки, — опасливо покосился на рычащего зверька Колобков. — Надо было его с Матильдой на
— Папа, отстань от Рикардо! — взвизгнула Оля.
— Рикардо, говорите? — пробормотал во сне Каспар. — Очень, очень ценная информация, запишите ее и представьте мне на трех свитках завтра к обеду… а на обед приготовьте тавук-кефтеси [53] … только без курицы.
— Тавук-кефтеси не бывает без курицы, старый идиот!
— А?! Что?! Я не сплю, не сплю! Не смейте меня пихать, я вас всех превращу в жаб!
— Да спи уже, ветеран, — усмехнулся Колобков.
53
Тавук-кефтеси — турецкое блюдо, кефте из курицы. Кефте — шарики из фарша, потушенные с овощами на оливковом масле.
— А тебя превращу в тритона, — благосклонно пообещал Каспар.
— Обязательно превратишь, — пообещал Петр Иванович. — Но в другой раз. Олька, почитай им книжку, что ли, какую-нибудь, а то они опять куролесить начнут…
Дочь немедленно приволокла кипу раскрашенных книжек со сказками. Она уже давно не читала эту макулатуру (выросла), и захватила ее ради одной-единственной цели — для Рикардо. Хомячок очень любил делать себе спаленку из бумажных клочков.
Для успокоения сумасшедших дедушек Оля выбрала «Айболита» Чуковского. Волшебники сразу заинтересовались и слушали с большим вниманием, время от времени вставляя свои комментарии.
— Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит…
— Я тоже однажды присел под деревом… — вспомнил Каспар.
— Да, и раздавил белку своей задницей, — хмыкнул Бальтазар.
— И сказал Айболит: «Не беда! Подавай-ка его мне сюда! Я пришью ему новые ножки…
— А, помню, помню! — обрадовался Бальтазар. — Однажды я тоже пришивал зайцу ножки…
— Ему тоже их оторвало? — спросил Мельхиор.
— Почему? Зачем это я буду брать зайца-инвалида? Отличный был экземпляр, здоровый, крепкий… Я пришил ему четыре новых ноги — получился заяц-осьминог! Правда, потом сдох почему-то…
— «Да-да-да! У них ангина, скарлатина, холерина, дифтерит, аппендицит, малярия и бронхит!»
— А у меня вот радикулит… — вздохнул Мельхиор.
— И еще разжижение мозгов, — добавил Бальтазар.
— И сейчас же к нему из-за елки выбегают мохнатые волки: «Садись, Айболит, верхом, мы живо тебя…»
— Сожрем! — обрадовался Каспар.
— Да ну, он провонял лекарствами, он невкусный… — отмахнулся Мельхиор. — Не станут волки его жрать.
— И горы встают у него на пути, и он по горам начинает ползти…
— Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет! — важно заявил Каспар. — Или вообще никуда не пойдет… хррр-пс-пс-пс…
— Зубастая акула на солнышке лежит…
— Копченая рыба? — проснулся Каспар. — Люблю!
— Нет, это получится вяленая, — помотал головой Мельхиор. — Кстати, вам не кажется, что на небе давно не было солнца?
— Правда? — равнодушно пожал плечами Бальтазар. — Не замечал.
Сумасшедшие старики до сих пор не заметили того факта, что на Эйкре солнца нет. Хотя переселились в этот мир аж полтора столетия назад.
— И бежит Айболит к бегемотикам, и хлопает их по животикам, и всем по порядку дает шоколадку, и ставит, и ставит им…
— Клизму! — потер руки Бальтазар. — Надо немедленно сделать освежающую клизму! Всем!
— Это добрый доктор! — возмутилась вконец выведенная из терпения Оля. — Не клизму, а градусники! Папа, я не хочу им больше читать, они все переврали!
— Серега, тащи валерьянку, — краем губ прошипел бизнесмен. — Светулик, у нас в аптечке есть валерьянка?
— Один пузырек.
— Мало… Серега, и водки тоже принеси — я коктейль сделаю.
Коктейль, приготовленный Колобковым, носил название «ерш в гневе», и был изобретен лично Петром Ивановичем. Кроме обычного «ерша» (пиво пополам с водкой) туда входило виски, валерьянка и чистейший медицинский спирт — точные пропорции Колобков никому не рассказывал, утверждая, что унесет рецепт в могилу. Сам он эту бурду никогда не пил. Да и готовил только в исключительных случаях — по мозгам она била так, что непривычный человек мог и окочуриться.
А Колобков уже всерьез размышлял, что эти три волшебника ему, собственно, не так уж и нужны. Вреда от них больше, чем пользы, в поисках башни они пока ничем не помогли… А когда эта башня найдется, в них тем более не будет надобности — Стефания говорила, что там внутри есть прямой путь назад, на Землю. Включить-то, наверное, земляне и сами смогут…
А значит — нечего с ними делиться алмазной башней. Все только ему, П. И. Колобкову!
— Пейте, дедушки, вот вам валерьяночка, — добродушно улыбнулся он, взбалтывая «ерша в гневе». Сначала он хотел еще и поджечь, но подумал, что это уже немного чересчур. — Спокойный и крепкий сон…
Угрюмченко придвигался все ближе и ближе. Птичьи ноздри хищно раздувались, втягивая спиртовые пары. Колобков это заметил и торопливо отдернул руку — орлиный клюв клацнул в каком-то сантиметре, едва не отхватив бизнесмену пару пальцев.
— Петрович, а ты не осатанел? — удивленно спросил Колобков. — Начальство кусать? Геннадий, ну-ка, пни этого баклана!
— Я беркут, — огрызнулся судовой механик, поворачиваясь спиной и растопыривая хвост. — Иваныч, жлуда, сто граммулек жалеет…
К превеликому удивлению Колобкова, старики преспокойно осушили огромные бокалы «ерша в гневе», даже не поморщившись. Только Бальтазар выдохнул язык огня, словно миниатюрный дракон, да Каспар, вопреки обыкновению, за целый час ни разу не заснул. Но этим воздействие убойного коктейля и ограничилось.