Три мужа для Кизи. Книга 2
Шрифт:
Младший муж мою руку отпустил. Но моё лицо двумя ладонями обхватил, пока вырваться не додумалась. Хотя так и стоял, лбом к моему лбу. Глаза прикрыв. Сказал вдруг:
– Так спокойно… странно!
И всё-таки он был мой муж. Наверное, не стоит совсем уж отталкивать его. И я послушно застыла, давая ему хоть так меня потрогать. Это вроде бы было не слишком уж неприлично. Или всё же?..
Он глаза вдруг открыл. Наши взгляды встретились. Не слишком удобно так смотреть. Хотя странно. Что мы так близко друг от друга стоим. И его глаза…
***
Кровь стекала по его рукам, обнявшим моё лицо. Кровь стекала между волос из раны на голове…
Какое-то время мы сидели, прислонившись лбом ко лбу. А он слишком долго молчал. И, когда я, дрожа, двинулась, вдруг безвольно упал на меня.
***
Задрожала. И торопливо схватила его руки.
– Твои раны…
Но крови с его рук не текло. И, когда взгляд подняла, то кровь лицо его не заливала. Просто виденье.
– Ты сердишься, что я трогаю тебя днём. И меня пугаешься. Но всё же беспокоишься, не тяжелы ли мои ожоги, – он вдруг улыбнулся, но как-то иначе, не насмешливо, а как-то… нежно?..
Он живой. Всё ещё живой. И, кажется, это главное. Но те видения… они меня замучили! Где там прошлое, а где там будущее?.. Не понимаю. И был ли тот Мохан, истекающий кровью и сознание потерявший или даже умирающий, возле меня в прошлом – или это его участь в будущем – тоже неясно. Но мне страшно думать, что с ним что-то может случиться!
– Можешь размазать остатки мази на середину ожогов? – вдруг спросил юноша, внимательно смотря на меня. – А то Садхир расстроится, что вся мазь пропала впустую.
Сердито прищурилась:
– Или ты просто хочешь, чтобы я тебя касалась? Раз тебе так интересны все ощущения от прикосновений?
Мохан рассмеялся, потом, внезапно посерьёзнев, признался:
– Но просто так ты же не будешь меня касаться?
Тяжело вздохнула. И с губ невольно сорвалось:
– Ты невыносим!
И, сообразив, что сказала ему грубость, замерла напугано. Но младший муж только рассеялся. Потом уточнил:
– Тогда хотя бы ради Садхира вернёшь хоть часть мази, где ей положено быть?
Вздохнула. Но обошла его, приглядываясь к мази. Уже начавшей подсыхать. Слюной её размачивая, сдвинула, чтобы покрывала самые страшные места, где кожа сгорела и… поморщилась сама. Но он молча терпел. Даже не дёрнулся. Ему… так хочется, чтобы я к нему прикоснулась? Ради этого так мучается? И план этот дурацкий придумал!
Но, впрочем, я ещё сердилась за его вольности. И что так меня подставлял. Поэтому начала с того, что схватила его за ухо.
Мохан всё же вздрогнул, сказал напугано:
– Поллав, я не… – и, отчаянно вывернувшись, обернулся. И лицо у него было страшно напуганным. До того, как понял, что за его спиной была только я.
Невольно рассмеялась. Громко. Звонко. Совсем о приличиях забыв.
Муж сначала нахмурился, глядя на моё веселье, потом вдруг рассмеялся и сам. Всё-таки меня простил. И он так мучался, чтобы спасти меня от огня! И мужественно мои прикосновения к повреждённой плоти терпел. Ради того, чтобы почувствовать мои прикосновения.
Сжалившись, протянула руку к его лицу. И осторожно, робко погладила по левой щеке. Он замер на миг, растерянно. Потом осторожно обхватил моё запястье. И сам щекою о мою ладонь потёрся. Смущённо замерла. Но он, впрочем, скоро меня выпустил.
– Но ты… это… ты, кажется, собирался посмотреть пещеру?
– Может, пойдём вдвоём?
Но в темноте рядом с ним мне было страшно очутиться. И соврала, что буду вещи сторожить. А он пусть, как и договаривались прежде, быстро сбегает, посмотрит.
– Выпроваживаешь меня теперь, – проворчал молодой мужчина.
Но, впрочем, рассмеялся почти сразу же. Кинжал подобрал. Мне вручил. Костёр расковырял. Но там ветки уже догорели. Он, вздохнув, притащил ту ветку, из-за которой пострадал. С трудом разжёг от углей. Странно, я боялась, ему не захочется к ней прикасаться. Затем младший муж светильник достал с телеги, где масло ещё не закончилось. Или его дополнили. Зажёг. Своё оружие подобрал, вытащил из ножен. И, вооружённый кинжалом и светильником, торопливо ушёл.
Впрочем, уходя, пару раз остановился и обернулся. Теперь, кажется, ему уже не хотелось уходить от меня.
– Громко кричи, если что! – каждый раз говорил Мохан, оборачиваясь.
Я задумчиво отнесла ветку, причинившую ему столько мучений, обратно в круг костра. Села с кинжалом возле.
Вроде бы он сказал, что пещера где-то рядом, но всё не шёл и не шёл. Уж не случилось ли что? Да и братьев не было.
Не выдержав, вскочила. И едва не ткнула ножом в мужчину, беззвучно подошедшего ко мне. Дхоти из простой ткани оранжевой. Как и накидка через плечо левое. На запястьях и предплечьях браслеты из рудракши. Бусы из рудракши в два ряда, одни заметно короче. Усы длинные и длинная борода. Волосы длинные, распущенные. А, нет, сверху ниткой с рудракшей подвязанные немного, в узел. И три полосы пеплом на лбу нарисованы.
Брахман?.. Или аскет?.. Кажется, аскет.
Смущённо молвила:
– Простите! – и торопливо отступила. На всякий случай.
Почему он так подошёл беззвучно? Мне страшно от его умений! И не стоило приличному человеку подходить молча, со спины, без приветствия!
– Кажется, вы одна остались, – сказал мужчина серьёзно.
Лет около тридцати. Статный, лицом красивый. И… и всё может, если вдруг схватит. По крайней мере, мне неожиданно стало страшно.
Торопливо сказала:
– Муж отошёл… по нужде, – и запнулась, будто от смущения.
Но пусть думает, что кто-то из мужей моих рядом.
– Простите, что побеспокоил вас, – серьёзно ответил мужчина. – Я просто издалека иду. А воды всё нет и нет.
– Там река, – указала рукою с кинжалом, смутилась, что всё ещё держу оружие при нём, но и расстаться с кинжалом страшно было. – Кажется, там. Я была там недавно.
– Значит, скоро уже, – путник вздохнул и мимо меня прошёл, куда указала.
Смущённо добавила: