Три мужа для Кизи. Книга 4
Шрифт:
Прости, сестра, я ничего не заметила! Даже не догадалась, как тебе тяжело!
Но… я знаю, что ты молчала. Ты сама не жаловалась ни на что. Даже если тебя мучали, даже если над тобою смеялись. Ни в тот день, когда я пришла без дупатты, ни потом. И… в тот день, когда я встретила Ванаду, Иша была первой, кто кинулся заслонить меня от камней! Единственная, кто заслонил собой. Мать не пустили. А Ишу тоже избили. Она плакала в тот день из-за меня. Она хотела меня защитить. Даже если она сейчас слишком обижена на меня, я помню, что в тот день она
Только… почему я была такой слепой? Я не заметила, что она страдает. А она… почему она ни слова не сказала мне?! Только… теперь она уже устала страдать. Но, боюсь, если её и правда похитили, то страдания её на этом не закончатся. Если б тот мужчина хотел ей добра: пришёл б к её отцу, договориться о свадьбе, к Манджу пришёл.
Но во сне Манджу просил не трогать его дочь, но жуткий воин даже тогда не отпустил её. Даже зная, что пред ним её отец, не преклонился, чтобы коснуться его стоп. Он гордый. Богатый и страшно гордый. Боюсь, что Ише из-за него придётся нелегко. И, кажется, она сама оттолкнула отца доброго Аравинды. Глупая моя сестра! Что же ты натворила! И как жаль, что я далеко от тебя и не смогу тебе на помощь прийти! О, как жаль, что твоя сестра не может быть рядом с тобой!
Вздохнула.
Жаль, что даже Поллав захотел разлучить меня с сестрой! У него два брата было! Холостых! Он мог бы забрать её вместе со мной, женою Садхиру или Мохану. А я… меня он, кажется, хотел получить ещё в тот день, увидев вышедшей из воды, в одежде промокшей насквозь, облепившей моё тело. Зачем же ты разлучил меня с сестрой, Поллав?!
Сердито посмотрела на него. Не удержалась. Он почему-то в тот миг тоже на меня взглянул. Проворчал:
– Кроме ладду у меня сегодня нет ничего. Костёр лишь внимание привлечет.
Вздохнув, отвернулась. Ничего он не понял! А подумал лишь то, что сам хотел сказать. Да, впрочем… ладду – это не так серьёзно. Вот если б он понял, что творится сейчас со мной… если б знал, как мне хочется его задушить!
Нас напугала возня в кустах. Треск ломающихся веток. Под кем-то тяжёлым. Там человек несколько!
Все подскочили и напугано обернулись.
Кусты объедал здоровенный бык, стоя прямо меж обломанных веток. Лениво смотрел на нас.
– Такого бы к нашей телеге! – вздохнул Мохан.
Поллав, нагнувшись, хрястнул его по голове.
– Теперь-то за что?! – взвыл юноша.
– А ты б хоть подумал, почему бык шляется по лесу один! У него наверняка клеймо на задней ноге!
Да, он прав: блуждающий одиноко бык вполне мог оказаться посвящённым Шиве. А заставить дар Махадэва телегу нашу тащить… бррр, гнева великого бога нам только не хватало!
Бык и дальше жевал листву, а мы – все – невольно вздохнули. Некоторое время смотрели за ним, а потом отвернулись.
– А если то сам Нандин пришёл к нам на помощь? – придумал вдруг Мохан.
Мы
– А вообще, Нандин вроде весь белый, – проворчал Поллав, – а этот – совсем рыжий.
– Его ещё иногда изображают как человека с бычьей головой, – задумчиво добавил Мохан, меня за дупатту потянул. – Кизи, а ты знаешь, как Нандин из человека стал быком?
Я что-то такое слышала, но промолчала. Я помню, как увлекательно Мохан рассказывал истории в моей деревне.
И верно: не дождавшись моего ответа, юноша сам стал рассказывать, как единственный и поздний сын одного вайшью слишком сильно хотел молиться Шиве. Хотя должен был продолжить свой род, жениться и наследников отцу подарить.
Я же слышала историю, что вначале жил некий земледелец и не имел сыновей, но Шива обратил одного из его быков в ребёнка – и счастьем отцовства одарил. Да, впрочем, и версия бинкара была интересной. И я немного отвлеклась, когда он начал рассказывать. Особенно, когда увлёкся, встал, стал ходить и говорить, меняя голоса и позы, изображая разных героев истории. Я опять им залюбовалась. Он – переменчивый и пылкий – мог заменить целую труппу актёров.
– Что ж, порепетируем! – сказал Поллав где-то на середине.
И мы снова вспомнили о нём, сидящем рядом. Но Мохан вскоре уже заставил меня о нём забыть. То двигался, то замирал, увлечённо рассказывая, как верный бык стал колесницей Махадэва.
День уже подходил к вечеру, когда Садхир вернулся. Хмурясь. Мохан уже закончил рассказывать. И нагло уснул. Да ещё и нагло предупредил нас его не будить, а то ему «сегодня ещё жену ласкать». И я сидела уже расстроенная, сердце неровно билось. Я не боялась его прикосновений, но если мы уже будем в деревне, то братья его всё услышат, а это будет ужасно!
Я почему-то голову повернула. Увидела, как к нам идёт между деревьев средний муж. Чем-то расстроенный. Сердце забилось ещё встревоженней. Подол подхватив, вскочила и бросилась к нему.
– Как?.. Как Иша?!
Мужчина сначала подошёл ко мне – я с волнением следила, как он приближается – потом печально сказал:
– Ишу похитили.
Ноги у меня подогнулись. Он успел меня подхватить. К себе прижал. Я разрыдалась, вцепившись в его накидку.
– Да что случилось? – к нам подошёл Поллав. – Кто её похитил?
– Не знаю, – Садхир вздохнул. – И не знает никто. Да и… в одной из деревень ближайших уже знают о трупах на том берегу Ганги. Пока донесли рыбаки. Но сегодня-завтра и сюда разбираться прибудут.
– Сегодня-завтра?.. – нахмурился старший муж. – Мы не успеем убежать. Тем более, с вещами.
– Да какие тут вещи?! – вскричал Садхир. – Её сестра…
– А нам нужно с голоду умереть? – рассердился глава семьи. – Только от того, что её сестру похитили?!
Сердито посмотрела на него. Не удержалась. Он как раз поморщился: