Три мужа для Кизи. Книга 4
Шрифт:
– А мы-то вас ждали, ждали! – расплылся в улыбке знакомый старшего мужа. – А потом вот дети не выдержали – и мы кушать ушли.
Толстый и улыбчивый, одетый наряднее трёх мужчин деревни, которые нам по пути подвернулись, да ещё и в тюрбане из парчи, украшенном золотым украшением с маленьким, но рубином. Он мне сразу почему-то не понравился.
– Я вам пока дом покажу, – продолжал улыбаться нашему старшему мужчине, бегло покосился на Садхира и меня, причём, на среднем муже взгляд его задержался. – Вы пока и обустроитесь. А к вечеру жена моя наготовит еды – и приходите
– Да, благодарю, – Поллав сложил ладони у груди.
– Ну, что ж, пойдёмте, – торговец первым пошёл, указывая путь. – Ох, и нелёгкую вы мне задали задачку, господин! Людей-то у нас в деревне много, да всё прибывает. Хвала Лакшми, живём сыто и спокойно!
Когда он вывел нас к дому, стоящему почти у самого края, стала понятна причина его чрезмерной любезности и желание нас хорошо угостить.
Домом это было назвать сложно. Да, был почти цел забор – хотя и проломился в одном месте – был и остов дома. И всё. Чёрный обгорелый ствол и закопченные стены говорили, что тут был пожар. А чрезмерная растительность – что тут давно не жили.
– Мне, право, страшно совестно… – тут же залебезил знакомый моего супруга. – Но другого ничего нет. Поприличнее. И чтоб для всей семьи: вы говорили, у вас семья большая, а я вот и думал, как ж вам разместиться? Но стены отмоете, соломы на крышу я вам дам – как раз послал сыновей – посуды и тряпок в хозяйство я вам одолжу. Устроитесь.
– А что случилось с хозяевами? – вдруг спросил Садхир.
– Да жила тут семья, молодых… – торговец нахмурился. – Только мужа кусила змея в том году. Жена совершила сати. Детей-то пока не нажили. А пустили сюда других – бедняков, у них и семья большая была, тесно в доме. Но вот не досмотрела жена за огнём…
– Они… – голос молодого йога дрогнул. – Сгорели?
– Да нет! Хвала богам: уберегли! Только люди стали бояться жить тут. Вернулись к своим. Жить в тесноте. А так-то… стены-то ещё крепкие.
– Что-то лучше, чем ничего, – серьёзно сказал Поллав. – Но нам б ещё вещей…
– Конечно, конечно! – заулыбался вайшью, довольный, что всучил нам дом, который местные, похоже, считали проклятым.
Тут и дети его подошли: два крепких юноши и уже виденный нам младший мальчик. Старшие принесли нам, чем крышу покрыть. И, окинув дом взглядом, убежали, кажется, за добавкой, чтобы точно хватило. Мальчик под строгим взглядом отца – тот, впрочем, сразу же обратно заулыбался – подошёл ко мне с посудой. Я поставила свёртки на землю – потом отряхну – и с улыбкой приняла. Он постарался передать, не касаясь моих рук, убежал.
– Я пойду, прихвачу тряпки. Жена, должно быть, уже приготовила. Одеяла, занавес. Всё, что нужно! – с улыбкой толстяк уплыл.
Вроде быстро шёл, широко шагал, но не слишком-то и торопился.
Мохан, осторожно поставив свои вещи около моих, первым сунулся в дом. И оттуда взвыл:
– Да как тут жить?!
Мы тоже подошли, зашли следом: сначала Поллав – я его пропустила, потом мы с Садхиром.
Мда, стены были не совсем и целы – вон, на той стороне потрескалась и снизу кусок выпал. И столько копоти! Да ещё и рассказанная нам история… я сама
– Другого нам не хотели давать, – проворчал Поллав.
– Но он хотя бы согласился дать нам вещей на первое время, – улыбнулся средний брат.
Но мы всё равно мрачно молчали, оглядывая чёрные стены. Без крыши!
– Вот и будете с Моханом обживать, – старший муж ухмыльнулся, посмотрев на меня и брата.
Юноша скривился при мысли о поцелуях и ласках со мной на голом твёрдом полу, среди закопченных стен и без крыши. Старший музыкант хмыкнул, любуясь, как он расстроен.
– Мой господин… – осторожно позвала я, встав почти рядом с ним.
– Да, что? – глава семьи повернулся ко мне.
– Мне бы таз, – робко сказала я, – кувшины. Я за водой схожу. Может, я до сумерек успею стены отмыть?
– Да уж, со светлыми будет лучше, – он внезапно улыбнулся, бороду погладил задумчиво. – Так, у нас один кувшин. Таз и кувшин нам уже принесли. А, и у нас есть.
– Хорошо, я тогда схожу за водой и начну! – я вбежала из дома.
Мне полетело вслед:
– И Мохана прихвати!
Я взяла кувшин торговца – остальные тарелки и чаши выложила, осторожно, меж наших свёртков – а младший муж прихватил таз. И мы отправились к колодцу.
– Хотя бы я их на ночь из дома выжил, – тихо проворчал Мохан.
Но, увидев людей у колодца, заткнулся, не договорив всего, чего хотел, а хотел, судя по лицу, сказать многое.
Девушки у колодца попятились, нас увидев, незнакомцев, сбились в стайку. А двое юношей остались на месте, на нас взглянули пристально. Братья чьи-то. Или женихи. Я потупилась, поправив дупатту. Ох, а натх надеть забыла! Поллав как назло не напомнил с утра. Неужели, так волновался с утра, что совсем забыл? Но вряд ли за Ишу. Скорее, что могли заметить уже трупы. Да хоть тика и мангалсутра на мне, да свадебные браслеты.
– А вы откуда? – спросил один из юношей.
Девушки, уже воды набравшие и собравшиеся, видимо, поболтать, притихли заинтересованно.
– А мы много где были! – усмехнулся Мохан. – А вас какой город интересует? Какая страна?
Последовала тишина растерянная. Я уже достала ведро воды, наполнила свой кувшин. То есть, нам одолженный. Мохан подставил к ведру и таз – и взгляды насмешливые других молодых мужчин заслужил. Но когда они несмело назвали два города – отыгрался. И там на празднике был. И везде почти, где ни называли. Там справляли Девали, там играли спектакль про Ситу и Раму, там подрались с кем-то из музыкантов, там сладкие ладду, там – ладду паршивые…
В общем, нас провожали растерянными взглядами. А он приосанился, плечи расправил. Пока, к счастью, речи не зашло о наших семейных обычаях, а то, боюсь, от дружелюбия местных не осталось б и следа. Судя по одежде, в деревне жили вайшью.
Я внесла таз с водой в дом и, выудив из свёртков тряпку, которой протиралась во время мытья, подвязав подол, стала оттирать пол. Эх, завтра придётся ещё и постирать сходить. И отстираю ли?.. Но, да ладно, скандалов пока не было, люди ко мне пока не цеплялись, а за работой время быстро летело.