Три обезьяны
Шрифт:
Проспорив примерно с неделю, они благополучно пропустили день рождения. Все спокойно выдохнули, однако Катя уже договорилась с тетей Людой оставить у той детей, а это значило, что ни одна катастрофа мира не могла нарушить ее планы.
Миша сидел в кресле в трусах и с только что сделанным бутербродом (вареная колбаса, двойной сыр, лист капусты и свежий, хрустящий белый хлеб из пекарни у дома), наблюдая, как жена мечется от ящика к ящику, собирая вещи. С прискорбным вздохом отняв ото рта произведение кулинарного искусства, он позвонил Никите по быстрому набору на домашнем телефоне. Тот, держа губами
Из динамиков на гитаре бренчал Боб Дилан с альбомом «Blonde on Blonde», не давая Никите сойти с ума в дороге. Благодаря музыке создавалась впечатление съемки в кино. Солнцезащитный козырек на лобовом стекле и приборная панель выглядели, как черные полосы, отрезающие треть экрана для засыпающих по ту сторону зрителей в кинотеатре. Миша, думая об этом, старался не глядеть в импровизированную камеру на капоте, но все время проигрывал и кривил рожи. Катя украдкой подглядывала за ним, надеясь про себя, чтобы хотя бы их дети выросли нормальными.
– Если там все, как пять лет назад, ночуем все вместе, – перевела она тему.
– Призраков боишься? – вполне серьезно спросил Игорь.
– Бомжей! Не помнишь? У него задняя часть дома вся развалилась. Я после защиты на первом этаже одна ночевала, а проснулась от того, что меня мужик бородатый лапает.
Из Миши сам по себе вылетел едкий смешок. А у Кати – кулак сам по себе ударил его по коленке.
– К слову, Кеша был воспитанным человеком и весь вечер извинялся перед тобой, – подметил Игорь.
– Конечно! – воскликнула она. – Вы пока самогон с ним квасили чуть ли не сватали меня ему.
– Не привирай, – уверенно вклинился Никита. – Мы бы ни за что так не подставили Кешу, – от подзатыльника на секунду закружилась голова, и машину начало заносить.
– Как он, кстати, не в курсе? – спросил Миша. – Мне последнее письмо два года назад пришло.
– Не знаю, – громко ответил Игорь, в преддверии опушки леса высунув голову в окно. – Мне тогда же пришло. Писал, что закодировался.
– Врал, – подхватил Никита. – У него почерк почти врачебный был.
– Так он ведь медицинский закончил, – встал на его защиту Миша.
– Было такое, – подтвердил Игорь, наслаждаясь тем, как развеваются на ветру его волосы и косичка на бороде. Никита что-то недовольно пробурчал, но спорить не стал.
– Ваше трио очень смешное, – прервала диалог Катя, – но завязывайте, пожалуйста. Вы последний раз ручку на парах держали, какие вам письма?
Никита с укором посмотрел на нее через зеркало заднего вида, Миша покосился слева, а Игорь обернулся, оказавшись по ту сторону заднего стекла, и засверлил ее монотонным взглядом. Одновременно все трое достали вскрытые конверты. Катин взгляд выражал все – от удивления, до желания выпить.
– Вы на полном серьезе переписывались с бомжом?
– Не нужно быть такой предвзятой, – бережно сложив конверт и убрав в задний карман, ответил Миша. – Бомж не человек что ли? – Компания въехала в лес, и солнце, скрывшись за деревьями, перестало светить Никите в глаз. Запахло хвоей и сыростью.
– Я не про то, – оправдывалась Катя. – Отправить письмо – это такая морока: и марку прилепи, и точный адрес напиши с индексом. И какой у него адрес, кстати? Планета Земля? А потом говорят, что почта плохо работает.
– Мы на Витин адрес писали, – ответил Игорь. – Он там обитал в последний раз.
– Обалдеть… И долго вы общались так? Наверное, интересно было читать про свежие кучи мусора, которые он нашел.
– Прекращай, – грубо рявкнул Никита. Катя сузила веки, но не ответила. – Три года, – она в изумлении стекла по сидению, сопоставив сказанное с характером мужа.
– Миша, когда чужого ребенка домой с улицы притащил, ленился идти меняться, пока я его не заставила, – она растерянно уставилась на коробку передач, а следом на супруга. – Как тебе нервов хватило?
– Ради хорошего человека можно и постараться, – нарицательно ответил Миша.
– Твой сын, хочешь сказать, плохой человек? – Игорь громко прочистил горло, чем привлек внимание Кати. Она зыркнула на него через зеркало заднего вида и потянулась к бутылке воды, валявшейся в ногах. Игорь, заметив это, сильнее сжал дверцу. – Так что? – успевший расслабиться Миша нервно застучал пальцами по коленке.
– Нет! Нет, конечно, даже не обсуждается. Не-е-ет. Лучший из всех, кого я знал, – не моргая, Катя открутила крышку бутылки.
– Весь в отца, – взял слово Никита.
– Точно, – глотнув воды, продолжила Катя. – Жаль, он в Англии остался, – в салоне повисла тишина. Сначала засмеялся Игорь, чуть не вывалившись наружу, следом заразились Катя с Никитой. И только у Миши был иммунитет. – Не дуйся, шучу я.
– Все хорошо, – говорил он с интонацией прямо обратной смыслу слов.
Природа с недоверием приняла компанию в хаос своих владений. Голые стволы стремились к небу, подняв кроны, точно испуганные дамы – пышные платья. Сорвавшиеся с них украшения в виде пожелтевших листьев мягко накрывали легионы зеленых ростков. Оккупировав всю территорию, от валунов до торчащих из земли трухлявых бревен, они нацелились на вершины тех самых дам, прорастая на их покрытых корой стволах. В них таилось еще немыслимое количество энергии, но тем не менее они постепенно вяли. И вскоре надвигающийся холод без труда подавит их восстание. Минуют месяцы, и из промерзшей земли появятся новые сочно-зеленые полчища. И точно так же, как их бесчисленные предки, начнут заблаговременно проигранную войну.
По рассказам Вити, начиная с его пра-пра-пра-пра-прабабушки и соответственно столько же «пра» дедушки, их семейство полюбило уединение. Поначалу они жили в небольшой деревне, где новые лица появлялись только по вине уже знакомых, и каждый божий день к ним приходили гости. Выгонять их было некрасиво, а вдобавок – могло привести к немилости старосты. Последней каплей для тогдашнего главы семейства стал улыбчивый сосед собиравшийся попросить молока, но в итоге проживший у них целых два дня. Старик поднялся со стула, гордо выставив грудь вперед, и молча ушел.