Три секунды
Шрифт:
Он положил трубку. На этот раз Гренс не стал ждать, а набрал номер немедленно.
— Гренс! Вы… да вы…
— Сотни судебных процессов. Только за последний год. Свидетели, доказательства, протоколы допросов… пропали.
Огестам прокашлялся.
— Вы о чем?
— О том, что нам нужно встретиться.
Кто-то заговорил рядом с трубкой. Как будто жена Огестама. Гренс попытался вспомнить, как она выглядит. Они встречались, это он помнил, но ее лицо забылось — одно из лиц с расплывчатыми чертами.
— Вы что, пьяны?
— Сотни. Во многих вы
— Ясно. Мы встретимся. Завтра.
— Сейчас, Огестам! У меня осталось не так много времени. До утра понедельника. Потом… потом будет уже поздно. А этот разговор… он и вам будет полезен. Господи… вы хоть понимаете, как странно, что это я говорю? Вам?
Снова женский голос, Гренс не мог разобрать слов. Огестам заговорил шепотом:
— Я слушаю.
— Это не телефонный разговор.
— Нет, я слушаю!
— Мы должны увидеться. Вы поймете почему.
Прокурор вздохнул.
— Приезжайте.
— К вам?
— Ко мне домой.
Он миновал станцию метро «Окесхув» и въехал в район частных домов, построенных в сороковые годы для высокообразованного среднего класса. День обещал быть чудесным, где-то вдалеке зрело солнце. Гренс остановил машину в конце целой улицы сонных домов, перед садиком с могучими яблонями. До этого он был здесь один раз, почти пять лет назад. Новоиспеченному прокурору несколько раз угрожали во время процесса — отец маленькой девочки обвинялся в убийстве. Гренс не принимал этих угроз всерьез, пока на желтом доме от окна кухни до окна гостиной не протянулась черная надпись «сдохни, падла»,сделанная краской из баллончика.
На столе — две большие чашки.
Между ними — стеклянный чайник со свежезаваренным чаем.
— Черный. Или?..
— Черный.
Гренс выпил свою чашку, и Огестам наполнил ее снова.
— Вкусно. Почти как из автомата в коридоре.
— Время — четверть пятого. Чего вы хотели?
Портфель уже лежал на столе. Гренс расстегнул его и вытащил три папки.
— Узнаете вот это?
Огестам кивнул:
— Да.
— Три расследования, над которыми мы вместе работали в прошлом году.
Гренс по очереди указывал на папки:
— Тяжкое преступление, связанное с наркотиками, корпус «Р», Регерингсгатан. «Судим, но оправдан».Нарушение Закона об оружии, пешеходный переход под мостом Лильехольмсбрун. «Судим, но оправдан».Попытка разбойного нападения, Магнус-Ладулосгатан. «Судим, но оправдан».
— Вы не можете говорить потише? Жена спит. Дети спят. — Огестам указал на потолок и верхний этаж.
— У вас есть дети? В прошлый раз не было.
— Теперь есть.
Гренс понизил голос:
— Вы помните эти дела?
— Да.
— Почему?
— Сами знаете. Мне пришлось закрыть их. Из-за недостатка улик.
Гренс убрал папки, поставил на их место ноутбук, который совсем недавно стоял за запертой дверью на столе начальника полиции лена. Поискал среди документов, как тогда, и развернул экраном к прокурору:
— Я хочу, чтобы вы почитали.
Огестам взял чашку с чаем, поднес к губам — и застыл, пальцы будто окоченели.
— Это что такое? — Он смотрел на Эверта. — Гренс! Чтоэто?
— Что это? Это те же адреса. Те же даты. Но другая правда.
— Я не понимаю.
— Вот это? Тяжкое преступление, связанное с наркотиками, корпус «Р» на Регерингсгатан. Но то, что случилось на самом деле.Описано в секретном донесении, автор — полицейский, который не расследовал это дело.
Гренс снова поискал:
— Еще два. Читайте.
Шея Огестама пошла красными пятнами. Рука ерошила волосы.
— А это?
— Это? Нарушение Закона об оружии, пешеходный переход под мостом Лильехольмсбрун. А это? Попытка разбойного нападения, Магнус-Ладулосгатан. И тоже — то, что случилось на самом деле.Тоже описано в секретном донесении, полицейским, который не вел расследование.
Прокурор встал.
— Гренс, я…
— И это только три из трехсот двух дел, которые расследовались в прошлом году. Они все здесь. Ни в одном случае мы не докопались до правды. Эти преступления покрывали, чтобы раскрыть другие преступления. Есть официальные расследования, вроде тех, что ведем мы с вами. И есть те, которые собраны здесь, только для полицейского руководства, в секретных донесениях. — Эверт Гренс смотрел на мужчину в халате, сидящего перед ним: — Ларс, вы принимали участие в двадцати трех из них. Вы выдвигали обвинение — и все, дело закрывалось, потому что у вас не было всей той информации, которая имелась в настоящих, секретныхрапортах. Той, из-за которой пропал стукач.
Огестам застыл.
Он сказал — Ларс.
Ощущение… странное, незваное. Это же просто мое имя. Но в устах Гренса… оно становится почти неприятным.
Раньше он никогда не называл меня по имени.
Я не хочу, чтобы он снова назвал меня так.
— Стукач?
— Стукач. Осведомитель. Агент под прикрытием. Человек с уголовным прошлым, который совершает преступление, но мы плюем на это, потому что он помогает нам раскрыть другое преступление.
Огестам так и держал чашку у рта. Он снова сел.
— Чей ноутбук?
— Не скажу.
— Чей?
— Начальника полиции лена.
Огестам встал из-за стола, вышел из кухни и энергично зашагал вверх по лестнице. Гренс посмотрел ему вслед.
У меня есть еще кое-что.
Вестманнагатан, семьдесят девять.
Вестманнагатан ты тоже получишь. Когда мы закончим вот с этим. За двадцать четыре часа.