Три сестры. Анна
Шрифт:
– Если краснодеревщик, то это только в Столярный переулок ехать, к складским амбарам, к старому Редкинсу. Просит он много, но мебель из-под его рук выходит, словно новая и служит ещё много лет. К тому же отец фрая Томаса, лёгкого ему пути, заказывал всю мебель именно у Редкинса, деда нынешнего.
– Просвещал меня кучер, на Анни он обиды не держал, хотя ему явно было не просто и новое жильё найти, и работу.
– А вот из портных... Могу я порекомендовать ателье Баринса?
– А что там такого особенного, сорр Вильямс?
– улыбнулась я, услышав в голосе кучера
– Да ничего. На тканях не экономит, с нитками не мухлюет. Идеи иные у него, конечно, так себе, но мой взгляд. Но чтоб я в тряпках понимал?
– пожал плечами кучер.
– Младшая моя у него работает, пока на посылках и по мелким поручениям.
– Мартиша?
– вырвалось у меня.
– Тогда однозначно отправимся именно в это ателье. Заказ получится большой, а посторонних в доме хотелось бы поменьше.
– Да это и понятно, какие теперь посторонние!
– довольно закивал кучер.
В банке без сложностей не обошлось. С меня потребовалось подтверждение того, что проверка пройдёт только неделю спустя, и, на данный момент, я имею право распоряжаться своим же счётом. Пришлось ехать в управу, к старшему йерлу. Оказывается он должен был передать мне уведомление с датой проверки, которое я должна была таскать с собой. Как подтверждение. Но йерл кажется постарался об этом забыть.
У входа в управу я вновь почувствовала чьe-то внимание. И хотя здесь и было многолюдно, но в этой суете никому и дела до меня не было, вон как до того котёнка, что вышагивает между прутьев забора.
Внутри управы меня просто оглушил человеческий водоворот. Какие-то люди в форме со строгим и сосредоточенным выражением на лице спешили в разных направлениях. Гомон, шум, выкрики... Старшего йерла я нашла только с третьего указания.
– Срочного гонца к герцогу Мардериану младшему, - рявкнул знакомый мне бородач в толпу, самолично захлопывая клетку.
– Этот птенчик их его курятника.
– Птенчик, курятник...
– лениво протянул высокий блондин за решёткой.
– Я барон Соммерс, а ты даже не сорр. И до выслуги тебе ещё лет пять. Знаешь, что это означает?
– Знаю, - оскалился йерл.
– За предательство империи меня бы тихо вздёрнули на тюремном дворе. А вам, барон, красиво и прилюдно отрубят голову.
Старший йерл развернулся и наткнулся на меня.
– Простите, йерл Нудисл, я оказалась в затруднительном положении, - начала я, не давая ему опомниться.
– Фу, и чем же мог затруднить положение такой малышки такой увалень?
– донеслось из-за решётки.
– Фрау Саргенс, - кивнул мне в приветствии, должном соответствовать поклону Нудисл, не обращая внимания на барона.
– Вы по поводу проверки на сохранение разума? Ничем помочь не могу. И искать здесь подсказок, что вас ждёт на проверке глупая затея.
– Я не из-за проверки. Точнее из-за неё, но косвенно.
– Решила я ломать мужику парадигму.
– Видите ли, я последовала вашему совету, и решила помыть дом.
– И?
– удивился йерл, но уже совсем беззлобно и без предубеждения.
– Занавесочки совсем пришли в негодность, и мебель облупилась.
– зачастила я, хлопая ресничками.
– Тише, фрау. Зановесочки значит?
– я кивнула под уже откровенно жалостливым взглядом йерла.
– Пойдёмте в канцелярию, выпишем вам уведомление и заверим сразу. А то, что ж важнее зановесочек-то?
В результате уже скоро я вернулась в банк, под удивлённые восклицания кучера, что так быстро управилась в управе. Он-то приготовился ждать часа полтора. Ну не рассказывать же, что я просто подстроилась под ожидания йерла, да ещё и напомнила, что уборка была его советом. И в глазах йерла стала выглядеть хоть и недалёкой, но послушной и главное понятной бабой. А вредничать с такими для нормального мужика, хоть и с придурью, это себя не уважать.
Банковский служащий принёс мне документы и поинтересовался, что я планирую сделать со своим счётом. И даже растерялся, когда я заявила, что мне пока нужно тридцать фьюринов. На всякий случай я даже указала цели, на которые решила впервые взять деньги со счета.
– То есть, вы не планируете закрытие счeта?
– осторожно поинтересовался служащий.
– Зачем бы мне это делать?
– тоже удивлённо ответила я.
– В моих планах нет намерения превратить свой дом в место притяжения воров и мошенников всех мастей, надеющихся, что теперь есть возможность меня обворовать.
– Это очень благоразумное решение!
– обрадовался служащий.
– Наш банк гордится своими гарантиями сохранности денег наших клиентов! И мы очень рады, что вы по прежнему нам доверяете!
Мне выписали расходный вексель, который тут же обменяли в кассе на наличные деньги. И даже без возражений разбили два фьюрина на серебряные рины.
– Руководство нашего банковского банка искренне желает вам успешного прохождения предстоящей проверки!
– добавил работавший со мной служащий напоследок.
– Думаете, претендующий на моё имущество сорр, переведёт деньги в другой банк?
– не удержалась я.
– Нет, - служащий осторожно оглянулся и понизив голос продолжил.
– Фрау, у упомянутого вами сорра нет счетов ни в одном из банков, а вот общая сумма задолженностей превышает сумму вашего обеспечительного счёта в несколько раз. Но я вам этого не говорил, фрау.
– Благодарю, буду теперь хотя бы знать о причинах столь непомерной настойчивости сорра в попытках получить моё имущество, - улыбнулась я попращавшись.
Потом мы отправились в Столярный переулок. Пока выход в город оказался не настолько тяжёлым, как я себе это представляла. Видимо просто для меня, знавшую другую жизнь и другие нормы, то, с чем я столкнулась попав сюда, было неприемлемо и ужасно. А для тех кто родился и вырос с таким мировоззрением всё было правильно и достойно. Они прекрасно существовали среди этих порядков. Более того, большинство возмущались, когда кто-то или что-то выбивалось из привычного им порядка вещей. В тёмной комнате не видно грязи, говорила моя бабушка в прошлой жизни.