Три Учебника Успеха

Залесский Владимир Владимирович

Генриху Шлиману Судьба в 1854 году непосредственно перед мемельским пожаром дала знак: "Держись своих коммерческих партнеров!" Он следовал этому указанию и не прогадал.

Давался ли Екатерине Петровне Лыжиной-Шлиман знак "Держись Шлимана!" - неизвестно, а если и давался, то она либо его не распознала, либо не стала ему следовать. Конечно, ее переезд из Петербурга был бы для нее психологически сложен. Она бы утратила привычную среду, а Генрих Шлиман, весьма вероятно, не стал бы прекращать путешествия и раскопки ради совместной жизни с Екатериной. Да и хотела ли она этой совместной жизни с ним? С другой стороны, после оформления Г. Шлиманом американского развода и женитьбы на Софии, Екатерина, возможно почувствовав психологический дискомфорт в привычном окружении, выехала из Петербурга, значительные периоды времени провела в Киеве и Москве. С петербургской родней можно было бы общаться,

скажем, из Дрездена так же, как и из Киева... За что еще оставалось держаться? За языковую среду? Екатерина - выпускница Петришуле - знала немецкий язык; значительную часть (если не половину) ее окружения в Петербурге составляли этнические немцы; в Дрездене были похоронены ее отец и старший брат. Что-то Екатерину останавливало...

"Насколько я знаю, спор между ними возник по поводу того, где был сооружен Ноев ковчег, и так как ни к какому соглашению они не пришли, то разрыв был неминуем" (Э. Распэ. Вечера барона Мюнхаузена).

Об одном можно сказать уверенно: ужас Г. Шлимана, выразившийся в словах "наведешь гибель и бедствие" "на бедных детей моих" (в случае непереезда из Петербурга в Дрезден) был подтвержден фактами:

1. В 1869 году в Санкт-Петербурге умерла одна из двух дочерей Наталья,

2. Потомки (и сын, и вторая дочь, и внуки) Генриха и Екатерины (Екатерина умерла в 1896 году, через шесть лет после смерти Генриха) попали в России в мясорубку предреволюционных, революционных и послереволюционных событий. Была затронута этой мясорубкой, но сумела остаться живой-здоровой и относительно благополучной лишь вторая дочь Надежда, выехавшая (таки!) из России после 1917 года за границу.

Обстоятельства смерти Сергея не ясны. Сын всемирно известного археолога-миллионера-американского гражданина-парижского рантье продолжал жить в России, в СССР. Сергей голодал, бедствовал, нищенствовал, медленно умирал, унижался, попрошайничал. Умер то ли в 1939, то ли в 1940 году. Детали его грустной судьбы изложены в книге И.А. Богданова "Генрих Шлиман. Торжество мифа", в главе 4, озаглавленной "Еще раз прощай, обожаемый мой..."[Богданов И.А., 2008 б. С. 102]. Подробности судьбы Сергея - за пределами тематики этой книги, которую читает сейчас уважаемый Читатель. Отмечу лишь, что Сергей, как и любой "обычный", не отмеченный особыми способностями, человек, может где-то как-то вызвать и иронию, и ироническое сожаление, и невольную насмешку. Тем не менее очевидно, что отец не оставлял его без поддержки. Протягивал руку. Помогал постоянно. Сам Сергей никакими особо низкими или особо дурными поступками, вроде бы, не отмечен. "Не грабил - не убивал" - если применить гиперболу. Слабости свойственны всем людям. Учился, женился, работал как мог, вроде бы вырастил трех детей. Был умеренно патриотичен. К чему-то стремился, что-то не получалось. Звезд с неба не хватал. Если бы не международные и российские события начала XX века, был бы обычным заурядным добропорядочным человеком. Возможно, даже счастливым. Но вот только события случились, и жизнь стала трагичной.

Впрочем, отметим для справедливости, что в браке с женой Анастасией (пианисткой, окончившей Петербургскую консерваторию в 1885 году с малой серебряной медалью), пусть и бедствуя, он прожил совместной жизнью, что документально зафиксировано, с начала июля 1885 года по крайней мере до июня 1931 года, то есть до семидесятипятилетнего возраста [Богданов И.А., 2008 б. С. 143, 144, 158]. О том, был ли брак счастливым, мы, вроде бы, прямых высказываний Сергея не имеем; можем судить лишь по фактам. Если брак устраивал Сергея, то, по крайней мере, в этом аспекте его можно отнести к числу людей успешных: "Дом и имение - наследство от родителей, хорошая жена - от Господа" (Прит 19:14). В случае, если Сергей дожил до 1939 или до 1940 года, то по продолжительности жизни он приблизился к своему деду Эрнсту Шлиману (1780 - 1870). Высказано мнение, что Сергей умер в возрасте 84 лет [Богданов И., 1994 г. С. 172].

По тем не формализованным правилам, которые действовали в Советском Союзе, после выхода в 1938 году первого издания книги М. Мейеровича о Г. Шлимане в последние месяцы жизни Сергея могли произойти какие-то изменения...

Судьба детей Сергея, внуков Генриха Шлимана (Андрея, Дмитрия, Сергея) также не ясна. Неясные, но трагические по сути, суждения окрашены драматизмом революционного разрушения Российской империи.

Вот деталь, которую приводит А.К. Гаврилов: "Есть в архиве Пушкинского Дома письмо Дмитрия Шлимана с западного фронта, датированное 2-1-1916 ... Молодые русские офицеры Шлиман и Энгельгардт отдыхают после марша... ...сын музыкантши Д. Шлиман аккомпанирует... О том, погиб ли Д. Шлиман во время той войны или позже от тифа,

ушедшие в эмиграцию родные точных сведений не имели: не понятно даже, относится ли слух о тифе к Андрею или к обоим" [Гаврилов А.К. С. 281].

Еще жива Империя, музыка играет. Но как-то не весело...

Интересно, что Генрих Шлиман в 1877 году (уже находясь не один год в браке с Софией и имея от нее дочь Андромаху) заручился обещанием сына Сергея жениться на гречанке (предлагал сыну конкретные кандидатуры потенциальных невест) и передать двух внуков деду для воспитания [Богданов И.А., 2008 б. С.132-135]. Глубоко смотрел, далеко видел пророк Иона.

До замужества Лыжина, Екатерина Петровна взяла фамилию мужа: Шлиман. Но у нее были два брата: Николай и Павел. Оба Лыжины. Вот что писала в одной из публикаций одна из представительниц рода Лыжиных (наша современница): "От большой семьи Лыжиных в Петербурге-Ленинграде почти никого не осталось - одни уехали после революции, другие были арестованы и погибли в лагерях или умерли во время блокады Ленинграда" [Богданов И.А., 2008 б. С.196]. ("Блаженны плачущие, ибо они утешатся" (Мф 5:4)).

Может быть, Е.П. Лыжиной-Шлиман за границами России было бы и грустно, и дискомфортно, и одиноко (хотя Генрих Шлиман, занятый путешествиями, раскопками, а может быть, и новым браком, вряд ли бы препятствовал общению Екатерины с детьми и петербургскими родственниками; да и окружали бы ее в Дрездене этнические немцы, представители культурных и коммерческих кругов; именно таким в значительной степени был круг ее общения в Петербурге). Но что это за грусть и дискомфорт по сравнению с теми смертями и трагедиями, которые последовали в первой половине XX века. Детям американского гражданина, миллионера, мировой знаменитости Генриха Шлимана было бы несколько легче, окажись они во второй половине XIX века в Западной Европе. "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу" (Еф 5:22 ).

Читая письма Е.П. Лыжиной-Шлиман Г. Шлиману [Шлиман Е., Письма], знакомясь с деталями ее жизненного пути, приходишь к ретроспективному выводу: она была воспитанной, образованной (относительно Петришуле, в которой она училась, имеется статья в Википедии), добропорядочной, благополучной, устроенной женщиной, родившейся и выросшей среди образованных и достойных людей, по-своему любившей Петербург и Россию, желавшей добра своим детям. Ее письма написаны добротным слогом ("...Эти письма ... написанные прекрасным русским языком..." [Богданов И.А., 2008 а. С. 21]). В ее письмах слегка просматриваются задатки писательницы для женщин и юношества (спокойный, отчасти успокаивающий, ровный тон, доброжелательность, способность к рассуждениям и обобщениям, образность, формулирование роли женщины, понимание значения хорошего образования для детей). Одно из словосочетаний словно перепорхнуло из классической литературы в письмо (от 21 августа; видимо, 1853 года) Екатерины мужу: "...сердце каменное, которое ничего не [боится?]" [Шлиман Е., Письма. С. 48] (о чем или о ком идет речь, из публикации не ясно; разборчивость и качество оригиналов иногда не высокого уровня; в источнике цитирования предположительно прочитанные слова взяты в квадратные скобки со знаком вопроса). Отметим знание Екатериной немецкого языка, использование в письмах французского. В письме, датированном 20 сентября 1859 года, Екатерина писала мужу: "Le styl c'est l'homme... ...Ты, кажется, не разлюбил меня в эти 8 лет" [Шлиман Е. Письма. С. 77] ("Стиль - это человек" (фр.)).

Отметим, что слово "катастрофа" используется не только Г. Шлиманом (в автобиографии применительно к событиям, ставшим причиной прекращения его учебы в гимназии), но и Екатериной: "Я благодарю Бога, что нынешний год мне не предстояла эта катастрофа" [Шлиман Е., Письма. С.119] [Богданов И.А., 2008 а. С. 320]. Круг общения семьи Лыжиных - ученые, преподаватели, коммерсанты - очень положительно (как убедительно показал А.К. Гаврилов в книге "Петербург в судьбе Генриха Шлимана") повлиял на мировоззрение и образовательный уровень российского миллионера, увлеченного Гомером.

Екатерина никогда не "служила" [Богданов И.А., 2008 б. С. 57]. В смысле - не работала по найму. Впрочем, из ее писем вырисовывается картина весьма плотной загрузки обязанностями по воспитанию детей и руководству хозяйством и домом. Генрих Шлиман подолгу отсутствовал ввиду деловых поездок, путешествий. ("Неугомонный путешественник, проведший жизнь в дороге" [Богданов И.А., 2008 б. С. 315].)

С некоторой долей условности ее обязанности можно приравнять к обязанностям руководителя частного семейного детского сада, воспитателя. Во втором браке аналогичные обязанности, связанные с детьми (сыном и дочерью), выполняли многочисленные и дружные родственники со стороны гречанки Софии, а так же - нанятые воспитательницы.