Три возраста Окини-сан
Шрифт:
– Как красиво, правда? – сказала Ольга Викторовна.
– Очень, – согласился Коковцев, вспомнив свою юность…
Игорь время от времени навещал родителей, возбужденный танцами. Мать спросила его:
– А где твоя пассия? И почему танцуешь с чужими?
– С чужими, мамочка, всегда интереснее…
– Владя, это твоя школа, – недовольно заметила жена.
Возник посторонний шум, забегало начальство, всполошились дамы. В дверях показался полицейский пристав.
– Что случилось? – встревожились родители.
Коковцев со смехом рассказал Ольге Викторовне:
– Случилось
– А куда же смотрела полиция на набережной?
– Она валяется у памятника. Ее заранее споили…
Когда вернулись домой, Игорь еще витал в кружении вальсов и девичьих улыбок, он беспрекословно решил:
– В мичманах засиживаться не собираюсь. Один благородный подвиг, как у Дюпти-Туара, и я лейтенант! И раньше говорил вам, что сделаю такую быструю карьеру, что вы… ахнете…
– Ложись спать, – велела ему Ольга Викторовна. – Ты, мой миленький, выпил сегодня шампанского больше, чем надо.
Флот в Ревеле буквально сидел на яйцах, конфискованных при задержании германского парохода «Эйтель-Фридрих». Триста тысяч килограммов свежих яиц, которые немцы не успели вывезти в фатерлянд из России, достались морякам. Началось яичное помешательство! Всмятку, в «мешочке», вкрутую. Омлеты, яичницы, запеканки, гоголь-моголи, всюду взбивались пышные яичные муссы, на камбузах химичили яичные ликеры…
Коковцевы (отец и сын) прибыли в Ревель ночным поездом. Игорь сразу же с вокзала отправился на извозчике в гавань, где стояла его «Паллада», а Владимир Васильевич поспешил повидать Эссена. В штабе он наткнулся на веселого флаг-капитана Колчака.
– Наконец-то я счастлив, – сообщил он Коковцеву. – Я ждал этой войны, как жених первой брачной ночи. Я эту войну готовил, начало ее стало самыми радостными днями всей моей жизни… А немцы уже обстреляли с моря Либаву!
Немцы рассадили дома в порту, где были устроены квартиры для офицерских семей. Затем для острастки с кораблей врезали осколочными по пляжной полосе, заполненной купающимися дамами и детьми. Все прыснули в разные стороны.
– Повезло же дамам! – сказал Колчак, смеясь. – Ни одну даже не задело осколком, только растеряли на штранде свои халаты, шлепанцы, зонтики, игрушки…
Эссен пребывал в мрачном настроении – его флот, который он выпестовал для битвы, царь подчинил в оперативном отношении Северо-Западному фронту. Нет, Николай Оттович никогда не отрицал, что взаимодействие флота с армией исключается:
– Но еще не было в истории случая, чтобы флот выигрывал, находясь в подчинении генералов, плохо понимающих морские условия. Нынешнюю войну ведем по секундомеру, а генералы воюют так, будто на их часах отсутствует минутная стрелка.
Из бороды Эссена торчал янтарный мундштук с папиросой. Он рассуждал с уважением к противнику. Германия создала отличный флот, его боевая подготовка лучше нашей, оптика и механизмы замечательные. Иконами тут не закидаешь! Адмирал перебросил Коковцеву телеграмму с маяка Тахкона:
– Служители маяка видели, что кто-то взорвался в море. Наших кораблей там не было… Странно поведение немцев: их крейсера крутятся в устье Финского залива, словно желая выманить нас из-за центральной позиции. Что это значит? Ради чего они вешают у нас под носом кусок жирного сала?
– Надо подумать, – отвечал Коковцев.
– Думай по секундомеру!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Утром к берегу Даго подгребла шлюпка, переполненная мокрыми ранеными и обожженными людьми. Это были голландцы с парохода, идущего с грузом из Петербурга. Именно они-то и взорвались, после чего стало ясно: крейсера кайзера выманивали русских в устье Финского залива, чтобы навести их на минное поле, которое они тайно поставили, перед русской центральной позицией. Эссен сделал стратегический вывод:
– Постановка немцами минной банки свидетельствует о том, что у противника сейчас нет сил для прорыва в Финский залив, чтобы высадить десант, уничтожить наш флот и разрушить главную в России базу судостроения. В этом случае, если противник переходит к пассивным действиям, мы с вами должны переходить к действиям активным. Единственное, что может остановить нас, это подчиненное положение Балтийского флота, ибо армейские начальники указывают нам одно: «флот должен сохранять бдительность». Но одной лишь бдительностью войны не выиграешь! Бдительность хороша в отношениях с любовницей, а с женою… Чего скрывать? Она видела нас во всяких видах.
Англия включилась в войну, и дредноуты кайзера заторопились в Немецкое море, форсируя Кильский канал с такой поспешностью, что волна, отраженная их бортами, размывала слабо укрепленные берега. Русская агентура в Германии докладывала, что экипажи германского флота горят желанием испробовать силы в открытой битве с лучшим флотом мира – с Грандфлитом Англии! Впрочем, «Василий Федорович» оставил на Балтийском театре достаточно кораблей для успешного единоборства с русским флотом. Коковцев, помнивший появление первых спичек, удивлялся значению авиации, кружившей над гаванями, а зарождение в России радиопеленгации даже умиляло его, как забавная игрушка, из которой со временем выйдет толк, подобно тому, как из детского волчка родились гироскопические компасы Сперри и Аншютца. Всего полвека – и такие разительные перемены в технике! Это при том, что в России жило еще множество людей, умиравших, так и не увидев паровоза, а дачников, катавшихся по деревне на велосипедах, мужики и бабы не раз побивали камнями, как явление сатанинской силы…
Балтийский флот имел пока ничтожные потери в тральщиках, зато кайзер уже потерял на Балтике свой лучший крейсер «Магдебург», который в тумане выскочил на камни острова Оденсхольм.
6 сентября Коковцев ночевал на «Рюрике», вызванный в Ревель по делу: на Даго наивные рыбаки стали подбирать выброшенные прибоем непонятные для них «железные бочки с рожками» (мины!). Проснувшись, Владимир Васильевич сразу вспомнил об этих «рожках» – взрывателях.
– Гальваноударного типа! – сказал он Колчаку за чаем в кают-компании «Рюрика». – Не дай-то бог, если эстляндцы надумают тяпнуть топором по этим рожкам, желая посмотреть – что там внутри, не потечет ли керосин, нужный в хозяйстве?