Три высокие женщины
Шрифт:
Б. Ты успокоишься?
В. Может, лучше не помнить? Все кануло в Лету и забыто.
А. Куда?
Б. Да, в никуда.
В. В Лету.
А. Я ее не знаю. Может, и знаю, просто в голове не держу. (К Б.) Да?
Б. Все так.
А. Мужа я любила. (глуповато улыбается вспоминая)
Б. Ну, а как иначе?
А.
Б. Что правда, то правда.
А. Мой бог, — говорил он, — Ты такая большая, такая высокая, ты принесешь мне счастье. Я не могу мелочиться. И он не мелочился. Жемчуга и бриллианты я любила больше всего.
В. Неужели?
Б. (подыгрывая) Это правда!
А. У меня был жемчуг и несколько браслетов. Но он хотел, чтобы их было больше— и подыскал еще один, не говоря ни слова. Это был широкий браслет и в нем бриллиант, вот такой (показывает). Плоский и широкий обработанный камень, очень… как это?
Б. Изысканный.
А. Да. Изысканный и большой. Мы были, я этого никогда не забуду, мы были на приеме и пили шампанское, и мы, как это… подвыпили. Совсем чуть-чуть, конечно. Мы вернулись домой и собирались уже в постель. Наша спальня была большая, две раздельные уборные, и, как это, две ванные комнаты. Мы оба разделись и готовились ко сну. Я сидела у своего столика — без обуви, без одежды, без белья — ну вот, я сидела у своего столика (ей в самом деле нравиться говорить об этом. Смех, восклицания и пр.)… и я… ну, я была голой. Я была абсолютно голой, кроме того, что на мне были мои украшения. Драгоценности я не сняла.
Б. Блеск!
А. Да! Ну вот, голая, в жемчугах — мое ожерелье, мои браслеты, мои бриллиантовые браслеты… два, нет, три! Три! И он входит, голый, как сойка — он умел быть забавным, когда того хотел, мы часто раздевались, заранее, намного заранее. Все это ушло. (Пауза) Где я?
Б. В своем рассказе?
А. Что?
Б. В своем рассказе. Где ты остановилась в рассказе?
А. Да; конечно.
В. Ты сидишь голая у столика и он входит, тоже голый.
А. Как сойка, да! О, я не должна рассказывать это.
Б. Нет, нет, должна!
В. Должна!
А. Да? Ну что ж, так вот, я взяла большую пуховку и стала пудриться; только этим занимаюсь. Чувствую — он здесь, но вида не подаю. У меня есть кое-что для тебя, -говорит он, — у меня кое-что для тебя есть. И сидя так, я поднимаю глаза, смотрю в зеркало и… нет, не могу!
Б. и В. (как школьницы) Нет, нет говори! Ну, расскажи!
А. Ну вот, я смотрю — он стоит, и его… его пипка уже твердая и…: на нее надет новый браслет.
В. (с
Б. Улыбается.
А. И браслет на пипке, и он приближается, и это прекраснейший из всех браслетов, какие я когда-либо видела. Весь в бриллиантах, широкий, ужасно широкий и…
Я думаю, он тебе понравиться, — говорит он. О, боже, это прекрасно, — говорю я. О, господи, да. (настроение немного падает) Он подходит ближе и его пипка прикасается к моему плечу — он был коротышка, а я была высокая, так-то. Ты его хочешь? Он спрашивает и тыкает этим в меня, я отвернулась, а пипка у него была маленькая. Я не должна это рассказывать, это ужасно, я знаю. У него была маленькая… Вы понимаете… и браслет был там и придвигался все ближе к моему лицу и — ты хочешь его? Я думал, он тебе понравиться. И я сказала нет! Я не могу сделать это! Поначалу он стоял, потом стал мягким и браслет слетел с него, и упал мне прямо на колени. Береги его, сказал он и вышел из комнаты.
(Длинная пауза, в конце которой она плачет. Медленно. Убежденно.)
Б. Все хорошо. Все хорошо. (Подходит и успокаивает А.)
В. (по доброму). Ненормальный.
Б. (мягко, успокаивая) Хорошо, хорошо.
А. (по детски) Хочу в кровать! Отведите меня в кровать!
Б. Конечно. (К В.) Помоги мне.
Они поднимают А. из кресла и отводят в кровать. В это время…
А. (вскрикивает.) Рука! Моя рука!
В. (встревожено) Простите!
А. В кровать! Я хочу в кровать!
Б. Ну, хорошо, хорошо. Мы почти уже пришли. Ну вот, пришли.
А. (совсем, как ребенок) Я хочу в кровать! (От боли) О! О!
Б. Тихо. Тихо.
А уже под одеялами, сидя в кровати.
Б. (продолжая) Ну вот. Теперь удобно?
В. (к Б.) Извини. Я не хотела…
Б. Ничего. Все в порядке.
В. Я как-то не в своей тарелке… от всего этого.
Б. Разберешься со временем.
В. Сомневаюсь.
Б. (Успокаивая.) Ну, хорошо, представь себе, что ты живешь уже так долго, что больше и не хочешь. Вот все и поймешь.