Три заповеди Люцифера
Шрифт:
После чего Кучинский приказал слугам запереть все двери в особняке и не выпускать в город никого до самого утра.
— Вы не посмеете! — стала кричать Полина и как безумная биться в закрытые двери. — Я хочу к людям! Мне нужно много, много людей!
Испуганные родители вызвали доктора, который дал девушке успокоительных капель, а её поведение объяснил нервным срывом, связанным с трагической гибелью ухажёра.
С той поры прошёл год. Полина оправилась от своей болезни, но по Петербургу потянулся слух, что всех, кто попадает под обаяние юной госпожи Кучинской, ждёт неминуемая гибель.
— Действительно, рассказ твой, Василий, навевает печаль. Однако спешу заверить тебя, друг мой, что стрела насмешника Купидона, любителя посмеяться над глупыми влюблёнными, не коснётся моего сердца, и я не стану ухаживать за дочерью тайного советника,
О, сколько раз в подлунном мире звучали невыполнимые обещания! В этот рождественский вечер к пустым клятвам добавилась и моя. Как только я увидел Полину, душа моя потянулась к ней, как пьяница тянется дрожащей рукой к рюмке водки, напрочь забыв о данном обете воздержания. Она действительно была красива: васильковые глаза, видимо, достались ей в наследство от прабабушки, стать и гордая посадка головы — от отца, а милая улыбка и белокурые локоны — от матушки, которая и в свои сорок лет была чудо, как хороша. В лице Полины не было ничего демонического, и она не относилась к тому числу петербургских красавиц, которые взирают на окружающих свысока. Наоборот, девушка производила впечатление кроткого домашнего ребёнка, впервые попавшего во взрослый мир. Она улыбалась мне, как старому знакомому, и я ангажировал её несколько танцев подряд, чем вызывал явное неудовольствие Василия. Разгорячённые всеобщим весельем, мы лихо отплясывали с ней мазурку и пасадобль, польку и вальс. Наконец, уставшая, но довольная Полина предложила повременить с танцами и отдохнуть в зимнем саду.
Сад был устроен на славу: в самом центре журчал небольшой рукотворный фонтан, где-то в густых ветвях посвистывали невидимые птицы, а между кадками с вечнозелёными пальмами и огромными фикусами стояли лёгкие, плетённые из лозы скамеечки. Атмосфера располагала для любовного флирта и прочих легкомысленных удовольствий. Полина грациозно присела, и, откинувшись на спинку скамейки, с улыбкой попросила принести ей бокал крюшона. Я было бросился выполнять её просьбу, как в памяти мой неожиданно всплыла картина прошедших лет: летний вечер, беседка на берегу Волги, и девушка по имени Варенька просит принести меня парного молока. Я споткнулся на бегу и остановился.
— Что-то не так? — прозвенел девичий голосок.
— Нет, всё как раз так, как и должно быть, — ответил я неожиданно осипшим голосом. Я взял Полину за руку и привлёк к себе. Она не сопротивлялась, только тихо прошептала: «Нас могут увидеть! Будет большой конфуз»! Мне было всё равно. Я прижал её к груди и впился в сочные, почему-то пахнущие вишней губы.
То, что случилось потом, было для меня полной неожиданностью. Я уже упоминал о своём даре видеть людские души. В каком только виде они мне ни являлись! Порядочный с виду господин мог оказаться носителем малярийного комара или злобного шершня, а грязная и убогая нищенка хранит в груди нежную тонкокрылую бабочку или безобидную божью коровку.
К моему глубочайшему удивлению, госпожа Кучинская не имела ничего! Я словно открыл незнакомую дверь, за порогом которой оказалась пугающая пустота. Пустота жила своей непонятной жизнью. Я видел, как она чавкала во мраке и требовала всё новые и новые жертвы, и успокаивалась на время только тогда, когда заполнялась до краёв чужими слезами или чужим горем. Но самым лакомым кусочком для неё были людские страдания — мучительные и нескончаемые, закономерным финалом которых являлась смерть.
Полина, видимо, тоже что-то почувствовала, и резко отстранилась от меня.
— Кто Вы? — с испугом произнесла она и со страхом посмотрела на кончики пальцев, которыми мгновенье назад прикоснулась к губам. Её глаза заполнились ужасом, как если бы она увидела на подушечках своих холёных пальчиков кровь. — Зачем Вы здесь? Что Вам надо? — в испуге закричала она. — Прочь! Немедленно вон из моего дома! — взвизгнула она, и, попятившись, стремительно выбежала из зимнего сада.
Незамеченный никем, я вышел из зимнего сада и прошёл в гардеробную. Торопливо накинув на плечи свою студенческую шинель, я поспешно покинул дом господ Кучинских, и больше никогда не переступал его порога.
Это был первый и последний раз, когда человек опознал во мне Сборщика Душ. Точнее, не опознал, а всего лишь почувствовал. Бедная Полина не могла объяснить, что такое пугающее открылось её внутреннему взору, но мою тёмную сущность она поняла правильно. Да я был опасен, но не для неё. Сборщик Душ не может забрать то, чего нет. Пустота, которая заменяла Полине её бессмертную душу, была мне неподвластна.
Как человек ищущий и любопытный, я потратил все рождественские
— Любое проявление эмоций есть выброс энергии, — писал немецкий психиатр. — И неважно, какие вы проявляете эмоции, положительные или отрицательные. Важно, что в этот момент ваша нервная система, а, следовательно, и весь организм в целом, находится в возбуждённом состоянии. При этом вырабатываемый излишек энергии на короткое время меняет физиологическое состояние человека. Его «бросает в жар», то есть резко повышается температура, потоотделение, происходит мощный выброс адреналина в кровь. В таком состоянии возбуждённый индивид становиться более сильным, более решительным и менее управляемым. Организм требует избавиться от излишков энергии, и тем самым толкает человека на необдуманные поступки. В гневе человек может сотворить то, на что в спокойном состоянии духа никогда не решится. Самые сильные эмоции — гнев и страх, особенно страх смерти. Положительные эмоции более скоротечны и менее энергоёмкие. Поэтому «энергетические вампиры» предпочитают доводить людей до нервного срыва или толкают на опасные для жизни поступки. Зачастую, особенно в юном возрасте, они делают это неосознанно, но с годами тайна насыщения чужим горем становится им известной, и тогда они превращаются в опаснейших существ, которым только тогда хорошо, когда другим плохо. Поэтому часто они устраивают жилища в непосредственной близости с тюрьмами, больницами или кладбищами.
Гогенцойлер считал «энергетический вампиризм» душевным заболеванием. Я же склонен считать это наказанием за человеческие пороки, вызванное в прошлом очень сильным эмоциональным посылом, или, как говорят в народе, проклятием.
Кто и когда из династии Кучинских согрешил на этом свете, мне не ведомо. Я не гадалка и не прорицатель, я Сборщик Душ, поэтому могу только, как и любой смертный, догадываться. Что-то подсказывает мне, что первый муж госпожи Кучинской, помещик Степан Коровин, не случайно свалился с лошади. Возможно, молодой женщине надоело, что муж больше времени проводит в конюшне, чем в супружеской спальне, и она позвала в покои молодого кузнеца. Обласканный помещицей молодой человек по её просьбе подковал молодого и необъезженного жеребца так, что выкованный излишне длинный гвоздь впивался в ногу скакуна и приводил его в бешенство. Как ни опытен был Степан Коровин, а усидеть ему в тот злополучный день в седле резвого жеребчика было не суждено! Вероятно, на смертном одре кто-то открыл Степану правду, и он проклял жену и её будущих детей до седьмого колена.
Возможно, всё так и было, а возможно и нет. Истина скрыта за пеленой времени. Кто знал, тот давно обретается в лучшем мире, предоставив живым самим разгадывать житейский ребус. Это достойно удивления, но так бывает: человека уже нет, а брошенное в сердцах проклятие живёт и выполняет страшное предназначение. Правду говорят в народе: «Бойся человече, желаний своих, ибо они могут исполниться»!
Когда-нибудь я тоже умру. Это случится обязательно, потому что я не бессмертный — бессмертна только моя тёмная сущность Сборщика Душ. Однако, в отличие от других смертных, я не испытываю страха. Я знаю, что Смерть будет ко мне милосердна, и я умру легко и без мучений. Однажды вечером я лягу в постель и не проснусь. Утром кто-нибудь из прислуги обнаружит мой хладный труп, лицо которого будет обезображено похожей на оскал застывшей улыбкой. Мой Тёмный Повелитель встретит меня у врат Небытия, и через лабиринт Вечности проведёт в Мир Тонких Материй. Именно там, подобно маятнику летая между Прошлым и Будущим на качелях Времени, я позабуду своё имя. Память моя очистится от земных воспоминаний, а когда от меня останется только тёмная сущность Сборщика Душ, я вынырну из Небытия и окажусь в чреве женщины, чтобы ровно через девять месяцев плачем оповестить этот жестокий мир о своём прибытии. В прошлой жизни мир был ко мне жесток. В следующей жизни я отплачу ему той же монетой. Я ни о ком и ни о чём не сожалею. Ровно через восемнадцать лет от момента рождения я осознаю своё предназначение и принесу Князю Тьмы первую жертву. Он милостиво примет её, и, незримо коснувшись меня когтистым перстом, вновь пожалует мне место Сборщика Душ. Именно так всё и будет. Не спрашивайте меня, откуда я это знаю, просто поверьте на слово.