Три заповеди Люцифера
Шрифт:
— Саратозин! Неужели это Вы? — с удивлением и одновременно с законным возмущением произнёс он, глядя на мою побитую физиономию и разорванное платье. — В каком Вы виде? Почему Вы в цивильной одежде? Где форма? Что Вы молчите, как причальный кнехт? Да Вы, никак, пьяны? Извольте объясниться!
Вопросы и справедливые упрёки следовали один за другим и ни на один из них я не находил ответа. В результате я тут же на мостовой получил от мичмана 10 суток ареста и был препровождён на гауптвахту.
В течение десяти
Значит, чтобы выжить, надо быть сильным — сильным и беспощадным к себе и окружающим. Не мной это придумано и не мне опровергать!
И все десять дней у меня из головы не выходили две строки великого русина, задиры и дуэлянта:
— Есть упоение в бою,
у бездны страшной на краю. [27]
Я чувствовал, что, обладая таинственным даром, я ежесекундно ставлю себя на край бездны. Я чувствовал на лице ледяное дыхание — дыхание смерти. В этом смертельном риске для меня было какое-то неизъяснимое и в то же время порочное наслаждение. Мне трудно это пояснить, возможно потому, что Сборщик Душ — не просто должность в свите Повелителя Сумрака, это жизненная философия, которая простым смертным в большинстве не доступна.
27
А.С. Пушкин «Пир во время чумы».
Глава 11
11 час 45 мин 18 октября 2088 года.
г. Москва, ул. Краснопресневская-12,
Дом Правительства
Рабочий день неумолимо близился к обеду, когда Егорка Еремеев подошёл к Дорошенко и незаметно для окружающих положил на стол фотографию молодой брюнетки с короткой стрижкой, жгучими чёрными глазами и большим чувственным ртом.
— Это кто? — удивилась Василиса. — Твоя новая пассия? Если хочешь знать моё мнение, то она очень даже ничего, хотя по лицу видно, что твоя зазноба — большая плутовка.
— Это не моя зазноба. — вполголоса пояснил Егорка. — Мне на таких дамочек никакой зарплаты не хватит, даже если буду работать по двадцать четыре часа в сутки. Это жена банкира Рудольфа Сатти — Эльвира.
— Рада за него, — хмыкнула Дорошенко и подняла на Еремеева недоумённый бирюзовый взгляд. — Это каким-то образом нас с тобой касается?
— Меня нет, а вот тебя очень даже возможно. Ты ведь хотела выйти на след таинственного «офицера для особо деликатных поручений»?
— Хотела, но ты же сам сказал, что это невозможно.
— Я и сейчас в этом не уверен, но если хочешь, можешь попытаться. Эльвиру Сатти неоднократно видели в компании этого самого офицера ФСБ. Можно попробовать через Сатти выйти
— Осталось только найти эту самую Эльвиру Сатти и подружиться с ней.
— Это не так трудно, как ты думаешь. Эльвира девушка контактная, особенно когда выпьет, а найти её можно в одном из столичных клубов. Чаще всего она бывает в «Раю» — это ночной клуб для богемы и заезжих толстосумов.
— Знаю! Я как-то в «Вестях» делала «убойную» статью о «золотой молодёжи», так что в этом клубе лично знакома и с его владельцем и с администратором.
— Ну и как?
— Что как?
— Как статья? Получилась?
— Статья вышла замечательная, но в то время, когда верстался номер, кто-то из «небожителей» позвонил нашему главному редактору и посоветовал мой материал в номер не давать. Дескать, эта статья бросает тень на достойных людей. Слушай, Еремеев, а откуда у тебя эта фотография?
— От двугорбого млекопитающего. Что ты, как маленькая девочка, задаёшь такие вопросы!
— Поняла. Я тебе, Егор, благодарна по гроб жизни! Помадой измазать?
— Не надо, — зарделся довольный юноша, хотя в душе против поцелуя такой красивой девушки он был не против.
23 час 35 мин 18 октября 20** года.
г. Москва, ночной клуб «Рай»
Помещение клуба было выполнено в помпезном стиле: интерьер был ярким, броским, в то же время современным, и источал запах сандалового дерева, хорошо выделанной кожи и больших денег. Ближе к полуночи воздух в клубе был предельно насыщен децибелами ультрамодной музыки и световыми спецэффектами. Василиса и Егор сидели за столиком в глубине зала, и, потягивая очень дорогой, но невкусный коктейль, активно вертели головами.
В этот вечер Василиса с трудом, но уговорила Еремеева сопровождать её в клуб. Егорка, зная о тамошних ценах не понаслышке, активно упирался, что-то мямлил про срочную работу и дефицит свободного времени.
— Егорка! Я тебя как самого близкого мне друга прошу! Пойдём со мной, посидишь, расслабишься! Ты же понимаешь, что если я в эту обитель свободных нравов заявлюсь одна, меня тут же примут за проститутку! И вместо журналистского расследования я весь вечер буду вынуждена скрываться в женском туалете от пьяных в хлам и сексуально озабоченных Аликов и Гариков! — плаксивым тоном затянула Василиса, и Еремеев, обречённо вздохнув, сдался.
В клубе они сидели второй час, но Сатти не появлялась.
— Может, она вообще сегодня не придёт? — с надеждой вопрошал Егорка, которому эта ярмарка тщеславия изрядно надоела.
— Может и не придёт, — соглашалась Василиса, продолжая вертеть головой. — Но для нас лучше, если мы её сегодня отыщем. Иначе тебе, Егорушка, придётся стать завсегдатаем ночных заведений, и ты промотаешь все сбережения.
— Да нет у меня никаких сбережений, — бубнил Еремеев. — Живу как все — от аванса до получки.