Три женщины
Шрифт:
И правда, нравственность была тогда совсем иная. Бабушка рассказывала, что как-то жених «увлёкся», так она выхватила револьвер (его же подарок: он учил бабушку метко стрелять) и приставила себе к виску. Константин, конечно, понял и остановился. Вот такие были понятия о девичьей чести.
Да, была большая любовь. Бабушка рассказывала, что они могли услышать зов друг друга, даже находясь в разных концах города. Но, к сожалению, этот брак не выдержал испытания временем – распался. Не буду вдаваться в причины развода, скажу только, что в 1918 году умер от дизентерии их сын Борис. Это был их второй ребёнок, ему было всего два года. Такие удары судьбы выдерживает не каждая семья. Бабушка, видно, замкнулась в своём
Бабушка рассказывала, что всю ночь перед разводом дед простоял перед ней на коленях – просил не делать этого, сохранить семью. А на утро он встал седой. Он всю жизнь любил бабушку; несколько раз женился, и всё искал похожую на неё. Да и бабушка всегда рассказывала мне про деда с любовью и уважением.
После развода бабушка с головой ушла в работу. Ещё в 1918 году бабушка вступила в партию, и теперь всю себя посвящала главному делу своей жизни. Семьи больше не сложилось.
Она рисковала, напрашивалась на сложные опасные участки работы. Могла написать заявление: «Прошу направить меня на работу в глухой горный район». Разъезжала по казацким станицам, агитировала за новую лучшую жизнь. Конечно, это многим не нравилось. Зажиточные казаки открыто поговаривали: «Надо убрать эту – в красной косынке».
Однажды надо было ехать с группой товарищей в дальнюю станицу. И тут бабушке сообщают, что на неё готовится покушение, и по дороге в ущелье будет засада. Что делать? Отказаться от поездки – это значит уступить бандитам, сдаться. Но не тот человек была Евдокия Максимовна, да и товарищи её были не робкого десятка. Поехали, а по дороге, чтобы перебороть страх, бабушка предложила петь песни. И бандиты, сидящие в засаде, их пропустили, приняв за пьяную свадьбу. Вот так помогла песня.
Помогала песня и в других ситуациях. Двадцатые годы, на Кубани голод… Бабушка забегает к подруге: «Маруся, у тебя есть какая-нибудь еда?» – «Нет, ничего нет» – «А ты ела сегодня?» – «Нет, не пришлось!» – «Ну и я не ела, так давай песни петь!». Споют несколько песен – «Смело товарищи в ногу», «Вперёд заре навстречу», «Мы кузнецы» – и легче станет. Голод отступал, снова смеялись и готовы были работать.
Годы перед войной связаны с Сочи, с работой в Дендрарии. Первоначально бабушка приехала в Сочи в санаторий, подлечиться. Климат очень подошёл, и она туда переехала, перевезла семью.
Это было счастливое время. Жизнь начинала налаживаться. Бабушка всю жизнь любила цветы, растения, а в Дендрарии она долгое время заведовала цветоводством. Увлечена она этим делом была очень, и работала, как всегда, с полной самоотдачей. Она умела ухаживать за своими питомцами, выхаживать их, прививать, – отдавала этому всю душу. Ко всему подходила с научной точки зрения, изучала массу литературы. Знала сотни растений, их особенности, причём запоминала и научное название, и как зовётся в народе. Вела обширную переписку, выписывала для Дендрария редкие растения со всего мира.
В пятидесятые годы, годы моего детства, бабушка была уже на пенсии. Жила она в центре Сочи, в пяти минутах от моря. Дома этого давно нет, но до сих пор помню адрес: Курортный проспект 40. У неё была комнатка на втором этаже ветхого деревянного дома. Комната с проходным коридором, без удобств: без воды – воду таскала со двора, без отопления – зимой топила печь. Это всё что смогла получить персональная пенсионерка. Много лет обещали новую квартиру, но её Евдокия Максимовна так и не дождалась.
А во дворе у бабушки был маленький садик с зелёной беседкой. Беседка была «многоэтажная»: первый этаж составляли фиалки, дальше – гортензии (разных цветов – розовые и голубые), мушмула и виноград изабелла. В этой беседке, прикрытой сверху от дождя толем, мы и жили частенько летом, а комнатку бабушка сдавала, чтобы иметь возможность помочь дочери.
Евдокия Максимовна приучала нас, внуков, к труду, мы помогали ей ухаживать за садом, и, благодаря этому, нам передалась её любовь к земле и к цветам.
К сожалению, не всё сохранилось в памяти, не всё могу воспроизвести. Но, может, эти небольшие, разрозненные фрагменты помогут представить, какой была Евдокия Максимовна: горячей, бескомпромиссной, весёлой и отчаянной в молодости; мудрой, заботливой и ласковой – в зрелые годы, а, главное, – всегда полной жизни.
Семья Иваненко 1908 год, Майкоп. Слева направо: Евдокия Максимовна, Шура, Ульяна Ивановна, Иван, Максим Иосифович, Люба.
C братом Иваном 1908 г.
С мужем 1914 г.
Константин Павлович Попов приблизительно 1915–1916 гг.
С мужем и дочерью 1916 г.
Приблизительно 1926 г.
< image l:href="#"/>Евдокия Максимовна 1937 г.
Дендрарий март 1937 г.
Брат Саша 26 лет.
Люба.
Моим внукам
Моя внучка, Ириночка, очень хотела, чтобы я взяла её к себе [1] и говорит:
1
Бабушка в то время гостила у нас в Москве на Большой Пироговской в общежитии Военно-политической академии, где отцу после моего рождения дали маленькую квартирку: две комнаты на семью из шести человек. В момент, о котором идёт речь, бабушка собиралась возвращаться к себе в Сочи.